Вы поете - как гипнотизируете. Природный дар у вас с детства?
Рене Папе: Трудно сказать... Пою как поется. Вдохновляюсь музыкой, наверное. В детстве вообще был сопрано в Дрезденском хоре мальчиков...Я думаю прежде всего о музыке, которую нужно исполнить так прекрасно, как только это возможно. С другой стороны, это особое удовольствие: музыка через мои сердце и мысли передается сердцам слушателей.
В Мариинском театре - среди наших вагнеровских певцов как себя чувствуете?
Рене Папе: Да, это фантастическая команда. Сильные личности, великолепные голоса, блистательно подготовленные, отлично играющие музыканты. А потрясающая Юлия Маточкина в партии Кундри!
Чем для вас ценно сотрудничество с маэстро Гергиевым?
Рене Папе: Мы с ним познакомились в 1995-м в Лондоне на очень интересной постановке "Лоэнгрина". С тех пор наши встречи стали регулярными - то в Петербурге, то в Мюнхене. У него очень своеобразная дирижерская техника - на первых порах непросто было научиться ее "читать". Своего первого "Парсифаля" я тоже готовил вместе с Валерием Гергиевым в Нью-Йорке. Пласидо Доминго тогда пел Парсифаля. Но к тому моменту я уже разобрался в загадках его жестов, и все получилось превосходно. Когда вы на одной волне с Гергиевым, вам не важно, какой длины дирижерская палочка в его руках, вы с ним в диалоге. Его манера, бесспорно, отличается от Баренбойма, Ливайна, других маэстро. Но в музыке не бывает ничего одинакового, даже у одного и того же дирижера и певца.
"Парсифаль" в Мариинском - спектакль очень традиционный. Как меняется ваша интерпретация в разных режиссерских стилях?
Рене Папе: Смысл драмы всегда один, слова и музыка, идеи партитуры изначально для всех одинаковы. Но иногда режиссеры предлагают тебе надеть джинсы, футболки, а иногда - тяжелые и очень жаркие (как в "Парсифале" в Мариинском) длинные рясы. Мне нравятся традиционные решения. Остальное зависит от силы актерских способностей, ну и, конечно, от актерского ансамбля. Моя задача - при любом раскладе быть предельно точным в донесении текста, артикуляция должна быть чистой и ясной. Театр - это процесс, в котором не могут сталкиваться разные мнения. Для певца десять-двадцать разных версий одной оперы дают возможность так или иначе обогащаться, обновляться, углублять и укреплять свое знание. Рисунок роли никогда не повторяется, а потому не бывает скучно.
Скоро многие отправятся в Байройт на знаменитый фестиваль опер Вагнера. Это место по-прежнему - Мекка для вагнерианцев?
Рене Папе: До недавнего прошлого выступить в Байройте считалось большой честью. Сейчас все сильно изменилось. Я ездил в Байройт с 1994-го по 1997-й, потом меня не было там аж до сезонов 2017-го, когда я спел там короля Марка в "Тристане и Изольде". Когда начинал свою карьеру, Байройт был Олимпом для вагнеровских певцов. Но такого больше нет. Выдающиеся исполнения опер Вагнера, великолепные составы певцов можно услышать сегодня и в Нью-Йорке, и в Вене, и в Лондоне, и в Париже, и в Петербурге.
Испытания изоляцией не привели вас как истинного вагнерианца к новой философии жизни?
Рене Папе: Сейчас время трудных испытаний. Многие певцы-фрилансеры, оставшись без ангажементов, вынуждены искать работу, не связанную с оперой, чтобы расплатиться за аренду жилья. Мне повезло: у меня была поддержка, поскольку я солист Берлинской государственной оперы. Но трудности продолжаются. Театры открываются далеко не везде. Фестивали то намечаются, то переносятся... Найти себя в новых обстоятельствах - для многих серьезная психологическая проблема. Дети, молодежь привыкают к изоляции, это ведет к необратимым последствиям. Какое поколение вырастет?
Справка "РГ"
Рене Папе - немецкий бас, воспитанник Дрезденского хора мальчиков "Крейцхор". В его репертуаре все басовые партии в операх Вагнера. Коронными считаются король Марк в "Тристане и Изольде" и Гурнеманц в "Парсифале". Папе - обладатель двух "Грэмми".