Закон формирует систему управления выбросами углекислого и парниковых газов, а оставляемый углеродный след стал важным индикатором развития экономики, отметил глава минэкономразвития Максим Решетников.
"Базовый закон предполагает мягкий механизм регулирования", - признал министр и добавил, что следом будет внесен в правительство и затем в Госдуму проект другого нормативного акта. Он будет посвящен региональным экспериментам достижения углеродной нейтральности. Там предусмотрены жесткие квоты на выбросы для предприятий, превышать которые можно будет только тем, кто сделает что-то хорошее для экологии: посадит лес, установит источники возобновляемой энергии и т.п. За это компаниям будут начисляться углеродные единицы, появится возможность и торговли ими. Экологическая ценность каждой из них - выброс тонны эквивалента углекислого газа. Экономическую - определит рынок.
"Впервые в нашем правовом поле оказались такие термины, как парниковые газы или климатический проект, - отметил директор программы WWF России "Климат и энергетика" Алексей Кокорин. - Пока у производителей появится одна обязанность - отчитываться о выбросах, да и то первое время лишь у самых крупных, которые эмитируют больше 150 тысяч тонн углеродного эквивалента в год. После 2024 года к ним присоединятся и те, у кого выбросы от 50 тысяч тонн эквивалента СО2. В других странах мира порог предоставления отчетности 20-25 тысяч тонн".
Реализация климатических проектов на первых порах будет уделом в первую очередь компаний, ориентированных на экспорт, добавил Кокорин. Причем только в случае, если отечественные углеродные единицы будут признаны в мире. Иначе никакого смысла вкладываться в их получение не будет. Впрочем, глава комиссии по экологии и охране окружающей среды Общественной палаты России Елена Шаройкина полагает, что все крупные предприятия, оставляющие за собой парниковые газы, так или иначе будут заинтересованы в климатических проектах или покупке углеродных единиц для снижения своего углеродного следа.
Единый углеродный рынок пока складывается только в Европе, мы же идем по пути США и Канады, где регулирование выбросов парниковых газов существует на региональном уровне, объяснил эксперт Международного центра устойчивого энергетического развития под эгидой ЮНЕСКО Михаил Юлкин. Он приводит в пример совместную систему экологических квот американского штата Калифорния и канадской провинции Квебек. Эмиссия тонны углеродного эквивалента там стоит около 20 долларов. В принципе, существует возможность и не платить за выбросы, а реализовать экологический проект, однако требования к таким проектам достаточно высокие, считает Юлкин.
В Европе ситуация иная. В начале года часть производств получает свою квоту от Еврокомиссии бесплатно, все остальные, выпадающие из углеродной нейтральности, могут приобрести ее на аукционе. В декабре, подводя итоги года, компании, не уложившиеся в свои лимиты, обязаны или представить углеродные единицы, то есть отчитаться о вложениях в экологические проекты, либо заплатить большую неустойку.
"Эта углеродная единица называется European Union Allowances (EUA), - продолжил Юлкин. - Ей торгуют на биржах, и это очень ценная бумага. Сейчас ее котировка колеблется между 56 и 58 евро за штуку, хотя еще пару лет назад составляла лишь 25 евро. К 2030 году цена на нее должна превысить 100 евро. Учитывая объем рынка квот, а он составляет 1,5 млрд штук, оборот этого рынка станет очень серьезным". Российская эмиссия CO2 составляет около 2 млрд тонн эквивалента в год.
Без региональных климатических экспериментов у компаний просто нет стимула покупать наши углеродные единицы, считает Кокорин. Поэтому первое время заработать на них никто не сможет. Экспортерам нужны признаваемые в странах сбыта углеродные единицы, но российские пока такой верификации не получили.
"Внутреннего российского рынка торговли углеродными единицами не будет, пока не появится источник формирования ценности актива", - подтверждает Юлкин. Для его создания надо продолжать реформу дальше, вводить плату за выбросы, продолжает он.