Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.
Михаил Лермонтов
Июнь 1841
27 июля (15-го по старому стилю) 1841 года в Пятигорске на дуэли погиб Михаил Юрьевич Лермонтов. Давно известные документы расследования роковой дуэли до сих пор многих не убеждают. Каждый поступок поэта, каждая его строчка со временем становятся только многозначнее и таинственнее.
Где бы у нас ни произносилось имя Лермонтова - на школьном уроке, академической конференции или в вагоне поезда - там всегда спор, гром и молнии.
Одни нападают: вот он о демонах писал, так плохо и закончил... Защитникам поэта приходится туго: поэму "Демон" не выкинешь. А может, и не надо ее выкидывать? Может, лучше прочитать ее не по-школярски, а вдумчиво?
Однажды (это было летом 2014 года) я стал свидетелем спора о Лермонтове в больничной палате. Я пришел тогда в Первую Градскую навестить монаха Оптиной пустыни Лазаря. Монах Лазарь, в миру Виктор Васильевич Афанасьев, был автором 64 книг по истории русской поэзии. Тяжелая болезнь позвоночника приковала его к постели. И вот кто-то из соседей по палате заикнулся о Лермонтове, бросив в поэта камень - все того же "Демона".
И тут отец Лазарь своим ясным, почти юношеским голосом стал рассказывать о Лермонтове. Вскоре его пришла слушать и одна из санитарок.
- ...На Лермонтова много клеветали. Нет числа "ученым трудам", где поэт отождествляется с Демоном. Ему беззастенчиво приписывают речи персонажей его произведений. Его называют предтечей Ницше. В статьях, книгах и даже в "Лермонтовской энциклопедии" звучит: "демоническая натура", "демонические мотивы"...
Это какое-то обстругивание полена. Но человек - не полено. То, что говорят герои Лермонтова, нельзя приписывать самому Лермонтову. Это вещь недопустимая.
Многие его строки почему-то трактуют как сопротивление Богу, как вызов, а правда в том, что никто из поэтов не был так открыт Богу, как Лермонтов.
Такого не было даже у Пушкина. Александр Сергеевич только к концу жизни стал ходить в церковь как простой верующий, только начал исполнять свои духовные обязанности и успел написать лишь несколько религиозных стихотворений. А для Лермонтова все это было важно с детства: молитва, храм, литургия, таинства...
Вот вы ставите Лермонтову в вину "Демона", который автором был много раз переписан, сюжет менялся. В конце концов "Демон" стал открытым вызовом темным силам. Но этого... никто не заметил. Светские красавицы переписывали
монологи Демона и говорили друг другу: "Как красиво, я бы не устояла перед такими признаниями..."
Лермонтов показал страшную силу ложно направленного искусства, способного заставить человека забыть о Боге, низвести его в адскую тьму. Не только читатели, но и литературоведы и старого, и нового времени как-то не замечают, что монолог Демона, его клятва, начинается заверением: "Хочу я с Небом примириться", продолжается обещанием "и будешь ты царицей мира" (!), а кончается бесовским маскарадом:
Пучину гордого познанья
Взамен открою я тебе.
Толпу духов моих служебных
Я приведу к твоим стопам;
Прислужниц легких и волшебных
Тебе, красавица, я дам...
Нет, Лермонтов не обрек свою героиню на вечную погибель. Он знал, что у Бога безбрежный океан милости. Несмотря на всю тяжесть ее падения, Лермонтов не мог ее осудить. На мытарствах, кратко показанных поэтом, Демон побежден Ангелом.
Простите, но я заметил, что о "лермонтовской демонологии" толкуют люди маловерующие. А когда человек маловерующий, то он стремится надзирать над праведником, чтобы поязвить над ним, уколоть его и обличить.
Лермонтов был человек грешный, как и все мы, но не надо приписывать ему грехи. Надо помнить, что в его короткой жизни было много страданий и бед. А главная беда, как мне видится, была в том, что ему не удалось закончить Московский университет и он оказался в школе кавалерийских юнкеров, а это другая среда, другие умственные интересы. Художественную литературу там вообще было запрещено читать. Пирушки, карты, ухарские выходки, познание самой грубой стороны жизни...
У Лермонтова была такая особенность: он умел сливаться с обществом, в котором находился. Он умел всем подчеркнуть: я такой же, как вы. В юнкерской школе Лермонтов слыл одним из самых физически сильных ребят. Мощный, плечистый, гимнаст. Но все-таки слава самого сильного была у другого парня. Однажды они решили посоревноваться: кто больше шомполов скрутит. И вот они крутят стальные шомпола, и тут неожиданно входит командир школы барон Шлиппенбах: "Дети мои, что вы тут делаете?" - "Да вот, - говорит Лермонтов, - шомпола гнем..." - "Ничего себе дети - шомпола гнут!"
Лермонтов стал храбрым военным, а мог бы стать иноком. Для этого ведь тоже мужество требуется.
Обсуждать поэта, ушедшего в 26 лет, легко. Понять, постичь - трудно. Но нагнетать загадочность тоже не стоит. В известном фильме "Лермонтов" режиссер нагнетает эту загадочность, ходят там какие-то масоны, высматривают, как бы погубить Лермонтова. Ничего этого не было в реальности. Перечитайте "Выхожу один я на дорогу...". Там есть и предчувствие гибели, и смирение перед Богом.
Да, мы не знаем, почему он ушел в таком раннем возрасте. Но мы знаем, о чем он собирался писать - о Суворове, о 1812 годе... Если бы Лермонтов написал роман о Двенадцатом годе, он не допустил бы столько ошибок, сколько их допустил в "Войне и мире" Толстой. Оставшиеся в живых участники Отечественной войны были возмущены, передали Толстому множество поправок, но он их проигнорировал.
Зерно романа о Двенадцатом годе есть у Лермонтова уже в стихотворении "Бородино". Кстати, солдат, который там рассказывает о войне, это же совершенно реальное лицо. Мы можем увидеть его портрет. Лейб-гусарский корнет Лермонтов брал уроки рисования у художника Петра Ефимовича Заболотского, а тот в это время как раз писал портрет старого солдата. Это был унтер-офицер лейб-гвардии Литовского, затем Московского пехотного полка Андреев. Заболотский писал, Андреев рассказывал, Лермонтов слушал и наверняка расспрашивал. Уверен, что Лермонтов уже тогда думал о романе.
Если бы он написал эти крупные вещи, это был бы невероятный прорыв во всей нашей литературе. И совсем бы другой путь у нее был, который мог открыть только он, Лермонтов.
Из "Описи имения, оставшегося после убитого на дуэли Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова".
"Учинена Июля 17 дня 1841 года.
Образ маленький Св. Архистратига Михаила...
Образ не большой Св. Иоанна Воина...
Таковый же побольше Св. Николая Чудотворца...
Крест маленькой серебрянный...
Собственных сочинений покойного на разных ласкуточках бумаги кусков...
Мундир поношенный..."
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru