"Смерть меня не страшит. То, как я сейчас живу, - это не жизнь. Это не смешно, я ни с кем не вижусь", - рассказала одна из участниц исследования Эдит, 76 лет. Авторы доклада объяснили подобный рост "социально умерших" тем, что за пять лет выросло и число пожилых людей в целом. Однако немалый вклад внесла пандемия, которая со всеми карантинами и ограничениями сильно отдалила людей друг от друга и еще больше ухудшила социальные связи, которые и без того были хрупкими. В первый локдаун в 2020 году 720 тысяч стариков не общались со своей семьей, а у 650 тысяч не было рядом вообще никого из близких людей. Каждый третий француз старше 60 лет, а таких 5,7 миллиона, часто чувствовал себя одиноким. К 2021 году их стало уже 6,5 миллиона человек. А примерно у каждого восьмого это чувство постоянное.
Кроме того, в нынешнем году 1,3 миллиона стариков никогда или почти никогда не видят своих родственников, особенно детей и внуков, - это втрое больше, чем в 2017 году. "У моего сына своя жизнь. Я совсем одна. А раньше я никогда не была одна", - рассказала 64-летняя Адель из Парижского региона. "У меня четверо детей, девять внуков и четыре правнука, но я совсем одна. Один живет в районе Бордо, другой в Гаре, третий в Парижском регионе. Одна живет недалеко от Лилля, но она работает, так что у нее нет времени", - вторит 81-летняя Дениз из О-де-Франс.
Если в 2017 году "социальная смерть" в основном случалась с женщинами, то теперь в равной степени и с мужчинами. Она затрагивает все возрастные группы, хотя пожилых от 80 лет чуть больше. Особенно уязвимы перед этим явлением 3,6 миллиона "электронно" изолированных стариков, то есть тех, кто никогда не пользуется интернетом.
Владимир Кудрявцев, доктор психологических наук, профессор МГПУ:
- Это парад стандартов индивидуализма. В их ловушку часто попадают пожилые люди двух видов старения. Одни осознано замыкаются, злясь на старость, другие и рады бы передавать опыт, но не сохранили окружение. К тому же оно сегодня дальше обосабливается. Думаю, все же знаю, как не стать социальной сиротой. В 34-ю годовщину со дня ухода папы я стал на год старше его. Это мое и его достижения нас сближают. Такой ценой родители тоже могут "молодеть". Мои и вовсе не успели мне приоткрыть того, как выглядит старость. Папа до конца говорил о старших - "старики". И мама. И я так говорю. Их друг, мой учитель, Василий Васильевич Давыдов, проживший подольше, состариться не удосужился. Уставал, болел, терял силы, но... Как-то мы поехали с ним на дачу к академику Бонифатию Михайловичу Кедрову. Мне - где-то 23, Василию Васильевичу - чуть за 50. У калитки нас встретил хозяин, которому под 80: "Проходите, что же вы топчитесь, молодые люди?" Калитка разделила две эпохи: по одну сторону - патриарх, по другую - "молодые люди". "Молодые люди!" - так к нам и с папой обращались, когда мы ездили отдыхать, иногда принимая за братьев.
К чему это я? К тому, что в нашем прошлом много настоящего: "молодые люди" разных поколений - советских-российских - молоды, потому что им вместе здорово. Ностальгия тут ни при чем. Грустишь не о московских улицах 70-х, а о тех, кто ходил по ним с тобой. Смеялся, размышлял, разыгрывал, вытворял что-то. А у одиноких "стариков", или, как сегодня говорят, социальных сирот, нет той разновозрастной компании любящих друг друга людей, в которой не состаришься. Часто этот груз тянется из молодости. Он - наследие торжества ради себя любимого в ущерб общинности. Но дети, внуки, ученики, может, даже иногда соседи, нам даны, чтобы не стариться.
Подготовил Владимир Емельяненко