"Поезд Тюрьма - Дом прибывает на последний путь" на первых звуках Прокофьева объявляет бегущая строка над сценой, и из зрительного зала на сцену поднимается парень в тюремном картузе - Ромео. От режиссера Богомолова никто и не ожидал, что его спектакль будет соответствовать сюжету классического балета или хотя бы трагедии Шекспира. Либретто нет на сайте театра, не опубликовано оно и в премьерном буклете. Бегущая строка и титры - главные герои новых "Ромео и Джульетты": читать приходится почти безостановочно, изменено примерно все.
Впрочем, главной балетной партитуре нашего времени не привыкать - она скоро сто лет как главный плацдарм для экспериментов жанра. Первая постановка тоже была революционна: в 1940-м, когда ее показали в Ленинградском театре имени Кирова, драмбалет уже победил, литература прижилась на пуантах, но никто еще не верил, что ради танца она научится сворачиваться в три часа сценического времени и позволит адаптировать Шекспира, Достоевского и Чехова. Режиссер Сергей Радлов, работавший с хореографом Леонидом Лавровским, помог ему представить шекспировскую пьесу не только как историю о несчастной любви - их спектакль был о рождении нового, прекрасного и гуманного, мира Ренессанса, что призвано было вызывать параллели с современностью.
Мир Константина Богомолова, возведенный в Золотом городе, "знакомом до слез" "на берегу Леты", тоже можно ассоциировать с нашим, сегодняшним. А можно - и нет. У художника Ларисы Ломакиной он выглядит герметичной и полой золотой коробкой, изысканной до боли в глазах, из которой нет выхода, и только время от времени открывается то одна, то другая узкая панель, впускающая и выпускающая персонажей. Ромео (Евгений Жуков и Герман Борсай) возвращается в нее из тюрьмы. В нее он попал из-за сестры, ставшей жертвой клана олигархов Капулетти. Они поддерживают правящего городом Герцога, а их - Тибальд, генерал силового ведомства (отличная работа Ивана Михалева). После того как у Анжелена Прельжокажа еще в 1990 году Ромео и Джульетта встречались под лай овчарок в югославском концлагере эпохи Милошевича, сюжет вызывает скорее удивление - и ради того, чтобы повторить такие избитые ходы, как веселящийся под кайфом Меркуцио - продавец наркотиков, и предающиеся любви Леди Капулетти (лучшая роль в карьере Натальи Сомовой и неожиданная для Эрики Микиртичевой) с Тибальдом, Богомолов решил прийти в балет?
Вероятно, послание было сложнее. Например, из титров мы узнаем про то, что Бенволио (Евгений Дубровский) был лидером городских протестов, а превратился в сексота. Но балет такой странный жанр, в котором бесполезно говорить - нужно станцевать. Причем чтобы танцу ответила музыка. Но в партитуре Прокофьева темы предательства Бенволио не нашли, режиссер не выделил для этого ни минуты сценического действия, а хореограф не намекнул даже движением брови. Поэтому Бенволио удалился из действия, обнимая Ромео и оставив зрителя в недоумении. Но когда в третьем действии режиссер бросил героиню под титром "представьте себе, как Джульетта (Жанна Губанова и Елена Соломянко) бежит по городу в Храм" (отсылка к кинообразу Улановой в развевающемся плаще), ее свернувшееся в комочек тело посреди пустой сцены в соединении с могучей темой Прокофьева создают эффект больший, чем болтливые вариации.
Движение, танец в балете все равно важнее, чем приход режиссера Богомолова, отменившего на территории своего спектакля любовь, смерть и бессмертие. Максим Севагин честно и искренне попытался поддержать своего соавтора. Его бесспорные удачи - два дуэта: так называемый "балкон" в финале первого действия (тайная встреча Ромео и Джульетты) и дуэт Леди Капулетти и Тибальда во втором. Есть интересные фрагменты в предсмертном монологе Меркуцио (Георги Смилевски-мл.), в вариациях Ромео и Тибальда, в трио друзей. Но неоклассическое мышление хореографа стилистически оказывается полной противоположностью целям режиссера. И там, где Богомолов стремится взорвать действие, создавая, к примеру, сцену уличных беспорядков, кордебалет в изумительном порядке чеканит парадно-строгие линии, разбивается на три четверки, перестраивается шестерками, соблюдая строгую симметричность диагоналей и кругов.
Режиссер протестует, организовывая уличные беспорядки под плакатами "Долой Прокофьева", выписывая в титрах: "Ненавижу!" "танцует Ромео", "Тибальд танцует. Он всегда танцует, когда убивает" - но танец, порой даже ученический, в балете оказывается сильнее. Особенно тогда, когда на сцене появляется пара, обозначенная в программке как "Он и Она". Режиссер не очень четко обозначил их роль в спектакле - и каждый волен вложить в этот дуэт свое содержание. Хореограф не дал им богатой танцевальной лексики. Но исполняют эти партии Лоран Илер и Дарья Павленко. Выдающиеся танцовщики старшего поколения, не делая ни одного виртуозного движения, только поддерживая и обнимая друг друга, они приподнимают эту нескладную конструкцию над землей. И говорят о том, что Джульетта может выйти замуж за кого угодно, Ромео необъяснимо исчезнуть вдали - потребность в любви пребудет в мире, куда бы ни переносилось действие. А балет не имеет смысла без танца, какие бы титры его ни сопровождали.