Более того, металл начинал звучать, создавая еще и свое "музыкальное сопровождение". "На панковскую музыку похоже", - со знанием дела прокомментировала юная особа по соседству. Ей, конечно, виднее. Мне-то перформанс художника в соавторстве с галинстаном больше напомнил киноленты дадаистов 1920-х годов. Только там работали геометрические фигуры: кружась и двигаясь, они создавали эффект бесконечного движения форм. Но у Беккера движение металла было непредсказуемым, в том числе и для самого художника. И эта поправка на случайность, непредсказуемость результата определяла драйв действа на сцене.
Ральф Беккер показывал свой перформанс в Западном крыле Новой Третьяковки. Перформанс был приурочен к симпозиуму, который в свою очередь сопровождал выставку "New Elements", подготовленную Laboratoria Art&Science. Это уже второй международный проект в этом пространстве кураторов Дарьи Пархоменко и Дитмара Оффенхубера (Австрия/США), пленяющий выверенным балансом поэзии, точного расчета, технологической изобретательности.
Эта выставка подтверждает, что познание, в сущности, акт поэтический. Часто в основе того и другого - сопоставление, сравнение явлений разного порядка. Таких, например, как космическая пыль (снятая телескопом NASA в 1982 году) и пыль выбросов, которая въедается в легкие жителей Мумбаи. Строка Ахматовой "Когда б Вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда" в приложении к работе Томаса Сарасено обретает почти буквальную иллюстративность. Аргентинский художник напечатал фотоснимки космической пыли на бумаге ручной выделки чернилами из углерода, извлеченного из воздуха индийского мегаполиса. В этой работе "Printed matter(s)", сделанной за год до появления COVID 19, тема "чистых легких" вдруг оказывается не экологической, не медицинской только, но обретает трагическое планетарное измерение. Акцентированное еще и тем, что уж очень разные сроки жизни - пыли в космосе и пыли в легких городского жителя.
Тема времени, особенно "глубокого времени", о котором любят говорить геологи и которое любят воображать поэты и создатели блокбастеров, на выставке "New Elements" оказывается одним из ключевых образов. Невообразимая толща веков живет в наслоениях льда ледников, "летописцев" жизни планеты. Их летопись расшифровывают гляциологи, физики, биологи. Проект ученого Андрея Глазовского, который показывает таяние ледников в фотографиях, разделенных столетием, учит вглядываться в "письмена" ледяных гигантов. Финский художник Эрих Бергер, один из тех, кто работал в ЦЕРНе, делает фотографии мест, где естественный фон радиоактивности повышен. Пейзаж, который снят на светочувствительную пленку и пленку, чувствительную к гамма-излучению, похож на двойной портрет доктора Джекила и мистера Хайда, проявляющий две стороны одного явления. Интерес к глубокому времени прошлого для Бергера тесно связан с тревогой о глубоком времени будущего: Финляндия стала одной из первых стран, которая построила самое дорогое в мире хранилище ядерных отходов на глубине 420 метров в расчете на то, что там они смогут храниться до ста тысяч лет.
Дар "услышать будущего зов" в контексте выставки тесно связан с умением читать язык камней, ледников, цветов (как в проекте японца Реити Курокава), дождя (например, в "фотограммах" Туулы Нярхинен) или облаков (проекты исследовательской группы "Forensic Architecture")… Этот язык требует не просто наблюдательности, но и перевода. Можно сказать, что художник оказывается толмачом, доносящим послания Земли до людей. Но опирается он при этом не на мистические прозрения, а на сложные (или не очень) инструменты и технологии. Технологии, которые могут требовать участия нейросетей или простодушно предлагать повторить их как домашний эксперимент, в духе "сделай сам!". В любом случае этот инструмент человек использует, чтобы задать вопросы себе и природе. Так, напечатав на 3D-принтере раковину аммонита, предшественника осьминогов, жившего миллионы лет назад примерно во времена динозавров, японская художница Аки Иномата положила эту раковину в аквариум рядом с малышом-осьминогом и сняла, как тот с любопытством исследует ее, устраиваясь уютно, словно щенок в корзинке.
Но, как известно, наблюдатель самим фактом своего появления меняет ситуацию. Причем правило работает не только в физике. Этот "эффект наблюдателя", который, хочет или нет, оказывается участником событий, и закладывают в свои инсталляции Тереза Шуберт и Томас Фойерштайн. У Терезы Шуберт зритель вовлекается в цепочку взаимодействий, на одном конце которых - водоросли в биореакторе и генератор случайных чисел, а на другом - лес и подстанции серверов. А Томас Фойерштайн создает поэзию чистой воды (и чистейшего алкоголя) буквально из воздуха. В его инсталляции дыхание ораторов превращается в льдинки на микрофоне, льдинки - в воду, которая стекает по каплям в колбы. Колбы соединены с "первобытным супом", где идет синтез аминокислот. Речи об искусстве, можно сказать, на глазах изумленной публики превращаются в "живую воду", остроумно отсылая не только к теории эволюции, но и к работе Марселя Дюшана "Большое стекло".
В общем, выставка "New Elements" выстраивает со зрителем доверительные отношения, рассчитывая, что этот опыт встречи с поэзией и наукой пригодится нам в отношениях с природой и миром.
Ральф Беккер, художник:
С точки зрения зрителей, Ваш перформанс выглядел чем-то средним между научным экспериментом и рок-концертом. А каковы были Ваши задачи?
Ральф Беккер: Я бы сказал, что это скорее антиперформанс. Это своего рода постановка на сцене научного эксперимента. Попытка перевести его в другое пространство. Я фокусирую внимание на аудиовизуальном "творчестве" машины. С одной стороны, она инструмент, на котором я играю. С другой, хотя и импровизирую, пусть и по намеченному плану, я не могу точно предвидеть результат. Иногда система ведет себя одним образом, иногда - другим. Все время происходит разрыв…
Между ожиданиями в ходе эксперимента и визуальным опытом?
Ральф Беккер: Между восприятием и представлениями людей, как выглядят вещи или органическая материя.
В XVIII веке наблюдение научных экспериментов было модным в светских салонах, при королевских дворах. Интересно, что сегодня эта практика тоже становится востребованной.
Ральф Беккер: Для меня это важная отсылка. Кстати, я показывал слайд с картинкой Королевского общества в Британии, где был изображен момент демонстрации опыта для элиты. Сегодня эти показы доступны для всех. Меня привлекает возможность открыть зрителям процесс "за сценой", они могут почувствовать себя свидетелями научного и художественного эксперимента.
Кто из современных художников особенно вдохновлял Вас?
Ральф Беккер: Таких художников много. Я большой фанат швейцарского художника Романа Зигнера. Его работы развлекательны, концептуальны, они об успехе и неудаче, об иррациональности в расчисленном мире.