Новый спектакль стал вторым в серии копродукций Большого театра с Метрополитен-оперой. Первой была чрезвычайно успешная "Саломея" Рихарда Штрауса в постановке Клауса Гута и Тугана Сохиева (2021). Вагнеровского "Лоэнгрина" создавала также международная команда: канадский режиссер Франсуа Жирар, американский дирижер Эван Роджистер, дизайнер, художник из Гонконга Тим Йип. И первый вопрос, который мог возникнуть, о чем будет "Лоэнгрин" XXI века, образ которого Вагнер собрал из средневековых мифов о светлом Рыцаре-лебеде и Граале, отчасти ассоциируя со своим героем и себя, несущего в мир новую истину, не понятую и отвергнутую современным ему социумом.
Сразу стоит сказать, что ни радикальной, ни художественно актуальной, ни резко артикулирующей какие-то смыслы и контексты "Лоэнгрина" (политические, социальные и т.п.) трактовки в новом спектакле нет. Жирар сделал эстетически умеренный, в сценическом смысле даже рутинный, но зрелищный спектакль - в духе среднестатистических постановок Метрополитен-оперы. При этом - балансируя на грани эстетики фэнтези и консервативного оперного набора статичных картин, где почти сотня артистов хора, не сходя со своих мест, сопровождает своими комментариями и жестами действия героев. Пространство спектакля устроено монументально и мрачно: неведомое время, неведомая страна, отсылающая не то ко временам кельтов, друидов, поклонявшихся природе, камням, деревьям, не то к апокалиптическим следам погибшей цивилизации. Гигантская, под колосники, "каменная" панель на сцене, увитая корнями невидимого, уходящего в небо дерева (у Вагнера, к слову, это дуб - священное дерево друидов), у подножия которой разворачивается действие. По сути, это подземный мир или убежище: Брабант, в котором живет Эльза, обвиненная в убийстве своего брата, наследника трона. В стене - проем, открывающий вид в бесконечность, в космос: оттуда является Лоэнгрин, словно пришелец из будущего, при этом он обычный человек, одетый, как наш современник (в отличие от брабантцев в одинаковых балахонах с капюшонами). Чуть позже возникает вопрос, когда Лоэнгрин сообщает Эльзе, что ради ее любви он (наш современник) пришел "не из тьмы и страдания, а из блаженства и славы": с какой планеты?
В космосе завязывается зрелище "Лоэнгрина" - под медитативно медленную музыку оркестрового вступления, которое звучит у оркестра Большого театра не прозрачно, а довольно плотно, торжественно, с мощным расширением динамики - плывут одна за другой планеты, пока их парад не превращается в бесконечный поток звездных галактик (видеопроекция Питера Флаерти). Это верхний мир Грааля. Собственно, заданной оппозицией и очерчивается действие на сцене, выдвигающее из застывшей толпы хора на первый план пары героев: Эльзу с Лоэнгрином (светлые - в белом) и Тельрамунда с Ортрудой (злодеи - в красном). Между ними - король Генрих Птицелов, призывающий брабантцев на войну с врагом, грозящим Германии с востока. Дальше режиссер аккуратно разводит трафаретные мизансцены, подразумевающие по сути концертное пение артистов в зал.
Оба премьерных состава имели свои нюансы и содержательные акценты. Например, Эльза в исполнении Анны Нечаевой была экзальтированной, склонной к "трансам" романтической особой, которая, как в гипнозе, не могла остановиться, пока не выпытает тайну имени у Лоэнгрина. Ее голос красивого, яркого тембра звучал полнозвучно, кантиленно, что особенно трудно, учитывая специфику вагнеровского вокального языка, переполненного скачками и пунктирами, но четкой немецкой артикуляции в партии не хватило.
Лоэнгрин у Сергея Скороходова, опытного вагнеровского певца (солист Мариинки), прозвучал в его же манере, несколько неровной, но страстной, исступленной, хотя внешне его герой был бесстрастен, владел тайным знанием и был способен жестом остановить меч злодея Тельрамунда. Ансамбль второго состава: Эльза - Йоханни ван Оострум (ЮАР) и Лоэнгрин - Бренден Ганнелл (США) были более стилистически отточенным, а их герои - более реалистичными. Но особенно контрастно выглядели пары Ортруды и Тельрамунда: в первом составе Ортруда - Хатуна Микаберидзе (Грузия) - главный мотор интриги.
Свою "злодейскую" линию она вела с прямолинейной жесткостью: колдунья, подчинившая себе мужа Тельрамунда в исполнении Мартина Гантнера (Германия). Их сцены артистически были остро сыграны и спеты. Во втором составе Ортруда Марии Лобановой оказалась более женственной, мягкой, ловко управляющей агрессивным Тельрамундом, злодеем в трактовке Томаса Майера (Германия). В обоих премьерных составах короля Германии Генриха Птицелова пел Гюнтер Гройссбек (Австрия), актерски и вокально точный образ разочарованного в реальности и способного четко разграничивать добро и зло короля.
Но главное, что в этом спектакле заставило почувствовать силу вагнеровского гения - это оркестр Большого театра, который звучал, может, и без тех блесков, мерцаний, прозрачности при гигантском оркестровом объеме (в сто человек), который идеально, конечно, достигается в байройтской яме, но полнозвучно, мощно, глубоко, с акустическими эффектами фанфар, расставленных на сцене и над царской ложей в зале, с той вагнеровской магией, о которой он сам и мечтал, создавая свои оперы. Поэтому новый "Лоэнгрин" получился по-настоящему вагнеровским, хотя и оставил вопрос: кто он, этот Лоэнгрин? Ясно только, что брошенная им во тьме масса брабантцев пойдет воевать с восточной страной, поскольку Лоэнгрин привел им лидера - брата Эльзы и вручил ему меч.