Если не задыхаешься в любви и горе, стихов не пиши.
Семен Гудзенко
В 1941 году никому не известный студент литфака ИФЛИ Семен Гудзенко добровольцем уходит на фронт.
В 1945 году его имя известно всем. Если кто и не читал стихов Гудзенко, тот их слышал. И все, кто видели поэта на сцене - а иногда это мог быть кузов полуторки, - никогда не могли забыть своего впечатления.
В Политехническом на послевоенных поэтических вечерах дежурила конная милиция. Все собравшиеся с нетерпением ждали появления Семена Гудзенко, которому тогда было 24 года. Устроители же вечеров хитро ставили Гудзенко последним - чтобы народ не разбежался. Однажды поэт Николай Глазков послал возмущенную записку в президиум: "Впредь рекомендую пускать стихи, которые были до Гудзенко, в конец, с тем, чтобы с оных поэтов можно было уйти..."
Кстати, в архиве поэта хранится целая папка с записками, которые Гудзенко получал на встречах с читателями.
У Гудзенко было огромное обаяние и врожденный артистизм. Когда он начинал читать стихи, от него нельзя было оторвать глаз. Высокий, красивый, зеленоглазый, с голосом зычным, как у запорожского казака, он никого не играл, был только самим собой. Эта невероятная свобода держаться потрясала наравне с его стихами.
К счастью, сохранились аудиозаписи стихотворений Гудзенко в авторском исполнении. Их можно услышать на диске, приложенном к недавно вышедшей книге Семена Гудзенко "Час ожидания атаки. Стихи. Письма. Дневники"* (издательство "Деком", Нижний Новгород). На том же диске избранные стихи Гудзенко читает Алексей Симонов.
В легендарном спектакле Театра на Таганке "Павшие и живые" роль Гудзенко играл Владимир Высоцкий. Внешне они не похожи, но темперамент один.
Как поэт Высоцкий вышел из пропахшей порохом шинели Гудзенко. Песни Высоцкого о войне - продолжение гудзенковских баллад. Если бы Володя и Семен успели встретиться в жизни - их было бы не растащить, они бы непременно стали друзьями.
Гудзенко - десантник оттепели, заброшенный из шестидесятых в сороковые, в тыл времени. Судьба такого преждевременного десанта и на войне, и в литературе - трагична. Гудзенко умер тридцатилетним 15 февраля 1953 года.
5 марта 1922 года в Киеве родился Сарио Гудзенко. В 1942 году по совету И. Эренбурга он взял себе литературное имя Семен.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru
* * *
Когда устану от дороги
и выпью ключевой воды,
и замечательные ноги
спущу в прозрачные пруды,
тогда водою отраженный
впервые полюблю себя.
* * *
Так пишут музыку...
Одним порывом.
Не перечеркивая,
не меняя рифм.
Так дух захватывает
над обрывом,
когда посмотришь
вниз.
В обрыв.
Потом случайно
перечтешь стихи -
и вспомнишь всё,
и вздрогнешь: это было.
Наверное, так приходит слух к глухим.
И блудный сын -
опять родной и милый.
* * *
И вот тогда,
февральским
ясным утром,
когда я мечен был свинцом,
ко мне пришла в палату мудрость,
обветренная,
как мое лицо.
* * *
Голоса друзей убитых,
не забытых в том краю,
где дают за двух небитых
одного, что пал в бою.
Я туда на пару суток
из санбата
в забытьи,
кровь теряя и рассудок,
спутав сроки и пути,
провалился...
Две сиделки
плакали надо мной.
"Не осенний, мелкий
дождичек..." -
пели бабы за стеной.
* * *
Надо мною люди пели,
но меня звала земля.
Там в канавах и могилах,
в землях наших и чужих,
нежно вспоминают милых
и не ропщут на живых.
Там под камнем или дерном,
словно в блиндаже просторном,
в тишине сырой земли,
как на нарах, полднем черным
хлопцы повести плели
про последний или первый
поцелуй иль бой.
...Так мы встретились с тобой.
* * *
Когда идут в атаку писаря,
о мертвых не приходят извещенья.
А потому о чуде воскрешенья
так запросто в народе говорят.
И без вести пропавшие солдаты,
к рассвету возвращаясь в батальон,
заучивают памятные даты
своих смертей и братских похорон.
* * *
Я читал Петефи в переводах
и Дунай по Штраусу любил.
Голубую ласковую воду,
задыхаясь, пригоршнями пил.
Почему же мне осточертела
будапештских памятников медь.
Почему на бронзовое тело
не могу в музеях я глядеть?..
Потому что разоренный Киев
где-то мокрым снегом занесло.
И ко мне явилась ностальгия,
заслонив глаза и ремесло.
* * *
Теперь все реже снится бой
в саду среди притихших веток
и ночью месяц голубой
уже не кажется ракетой.
И не смешаю пули след
с веселым следом метеора,
и танк, отброшенный в кювет,
в мартенах переплавят скоро.
Отроют ржавые ежи,
в утиль снесут осколки стали,
и скоро мы увидим жизнь
ту, о которой мы мечтали.
* * *
Девушка играла Грига
у открытого окна.
Вся -
от всплеска и до вскрика -
шла норвежская волна.
Я стоял в саду и слушал.
Ветер на море крепчал.
Вдруг: "Спасите наши души!" -
кто-то хрипло закричал...
* * *
Я тебе много не досказал.
Не закрывай глаза.
Не засыпай, не засыпай,
не оставляй меня одного -
лучше вопросами засыпай:
где и когда?
почему?
для чего?..