Людмила Максакова, отметившая в прошлом году 60-летие своего служения на сцене Вахтанговского театра, признается: роль Марии Каллас в этой пьесе ей предлагали еще 15 лет назад. Но тогда постановки не случилось. Режиссер Сергей Яшин воплотил этот замысел сейчас, приурочив постановку ко Дню театра.
В самом деле, трудно найти материал, более точно проникающий в суть театрального искусства. В сущности, спектакль представил нам кухню гения, что всегда является труднейшей задачей: ведь уровню надо соответствовать. Людмила Максакова справляется с этой задачей прекрасно.
Нет, она не поет. Но утверждения Каллас о ненависти к микрофонам, ибо они меняют тембр, делая все голоса одинаковыми, а чтобы слышать все оттенки пения, зрителям нужно просто сосредоточиться, звучат в ее исполнении на редкость убедительно. Интонация - суть и нерв сценического искусства, а интонировать Максакова умеет блистательно. И когда ее героиня вспоминает трагическую любовь с греческим миллиардером Аристотелем Онассисом, предавшим ее накануне венчания, чтобы жениться на престижной президентской вдове Жаклин Кеннеди, когда в памяти Каллас всплывают эпизоды ее голодной юности, эпизоды ее бесконечной работы над божественным голосом, актрисе, повествующей об этом, веришь безоговорочно. Кажется, Максакова рассказывает здесь и свою жизнь…
Удивительно, впрочем, другое. Постановщикам драматического театра удалось крайне выразительно и буквально пошагово показать, как рождаются шедевры оперных партий. Две ученицы Каллас Софи де Пальма (Евгения Ивашова) и Шэрон Грэхэм (Мария Волкова) сверкают своими сопрано как настоящие оперные дивы. И в сочетании с юной наивностью ("зачем мне это знать? Я не актриса, я певица") их постепенное врастание в высокое мастерство завораживает именно подробностями кропотливой работы. Казалось бы, ну зачем вокалисту знать, какое изображение было в церкви, перед которой его персонаж молился? На какой улице стояла та церковь? И прочие бытовые детали либретто. Однако зачастую именно эти "незначащие" детали помогают артисту врасти в образ, создать в душе нужное настроение. И Мария Каллас, а вслед за ней Людмила Максакова добиваются правильной "настройки".
Иногда это выглядит трогательно, иногда пугающе, иногда по-настоящему комично, но именно такими приемами и создается, как убеждается зритель, настоящее искусство.
У медиков есть такое понятие "психосоматика". Спектакль "Мастер-класс" показывает, как тесно связана психика человека с его физическими возможностями. И даже еще круче: сколь кроваво, сколь физиологично высокое искусство оперы, сколь взаимозависимо оно со всеми системами и органами человеческого тела. Чтобы божественный голос действительно стал божественным, его носителю надо претерпеть адовы муки. И суметь переплавить их в искусство.
Впрочем, как не без юмора повторяет Каллас, "страсти лучше переживать на сцене, не в жизни". Но без пережитых страстей сценических высот не добьешься.
Сценография спектакля (художник Елена Качелаева) решена преимущественно в бело-черных тонах. На заднике - афиши великой Каллас, сама она является зрителям сначала вся в белом, потом в черном. И эти контрасты словно подчеркивают максимализм гения, для которого оценки "неплохо" не существует. Или отлично, или никак. В такой атмосфере небесных вершин жить очень трудно. Но при ином подходе зачем оно вообще нужно, это странное искусство театра?