Например, "Песни о Ширвиндте". Потому что, как и положено на торжествах, в честь выдающегося театрального деятеля, впоследствии именуемого писателем, был исполнен ряд важных вокальных произведений. Детский хор "Увертюра" под руководством О. Островской вместе с симфоническим оркестром "Менделеев Филармоника", которым дирижировал Е. Рубцов, начал этот вечер бессмертным творением Серафима Туликова "Родина". Александр Жигалкин, один из директоров ЦДА, который блестяще справился с ролью ведущего, вместе с Сергеем Плотовым лишь слегка поправили слова: "Ширвиндт, тебе мы песню поем..." Звонкие детские голоса уносили эту осанну прямо к небесам. А завершил трехчасовой марафон музыки и слова Андрей Максимков, который вместе с тем же С. Плотовым предложил счастливой и разомлевшей публике не менее монументальное сочинение, подводящее итог всему, что было сказано за этот вечер. Имя Ширвиндт, преобразуемое в некоторых куплетах в "Ширвиндт - ты", вселяло бессмысленную надежду на то, что каждый из нас может носить эту фамилию,но никогда не сможет стать Александром Анатольевичем.
Этим заметкам легко было бы придумать и другое название - к примеру, "Клубная жизнь". Честно говоря, давно не видел в Центральном доме актера такого стечения профессиональной публики, которая, похоже, искренне радовалась друг другу. И знакомых лиц в зале было куда больше незнакомых. Разумеется, нас всех собрал любимый писатель, представляющий свою новую книгу, - как известно, друзья моего друга мои друзья. Но в театральном сообществе такие простые максимы не работают. Они в состоянии вызвать лишь наигранную приветливость. Но в данном случае все было не так. Радовались тому, что давно не виделись. Что собрались в привычном для себя месте, в котором было тепло и уютно в любые непростые времена. Где шутки, свойственные театру, делали жизнь добрее, а их творцов увереннее. И поэтому неслучайно Константин Райкин прочитал для героя этого вечера стихотворение Давида Самойлова "Скоморохи": "Народу надежду внушат скоморохи/И смехом его напитают, как млеком. //Воспрянет старуха с козой на аркане, /Торговые люди, стрельцы, лесорубы, / И даже боярин в брусничном кафтане. /И ангелы грянут в небесные трубы". Чтобы снизить эмоциональный накал зрительского восторга, Александр Анатольевич напомнил о других строках Д. Самойлова, которые он процитировал в своей книге по праву личного знакомства с их автором: "Увы! Наш путь недолог! / И помни: как халтуру/Господь нас спишет с полок/ И сдаст в макулатуру".
А после этого начал рассказывать о тех непревзойденных капустниках и их авторах, которые сочиняли в 60-70-е годы прошедшего столетия в самых разных творческих клубах двух столиц. Эти воспоминания лишь частично разбросаны по страницам разных книг нашего писателя, - но надо сказать, что его устное творчество не уступает литературному. Тут бы добавить, что порой и превосходит его, - но воздержусь от капли яда, присущей театральным критикам. Просто потому, что Ширвиндт ответит на это куда более изобретательней и жестче. К тому же вокруг его литературного творчества уже сложилась группа фанатов, к которым могу причислить и себя. Но ярче всех восторг его писательским даром выразила Виктория Токарева. Неожиданно позвонив ему, она сказала: "Шура, привет, это Токарева. Я тут книжку твою прочитала. Что я могу тебе сказать? Ты просрал свою жизнь. Чем только ты ни занимался, а надо было писать". Представление "Отрывков из обрывков" украшали первоклассные артисты - В. Кожухарова, Н. Рожкова, А. Колган, А. Олешко, П. Налич, Б. Струлев, Е. Маргулис, Ф. Добронравов, В. Маленко... Ну где, кроме как в творческом клубе, их можно собрать вместе?
Есть еще один вариант названия - "Шура - идеал человека"! Так решил выдающийся советский, а потом российский драматург и поэт Александр Володин. Повторю всем известную интерпретацию этого текста, рассказанную Ширвиндту самим Володиным. Когда его прочитал внук Александра Моисеевича, то в его детской версии слова эти звучали следующим образом: "Шура и делал человека"! Что вполне справедливо, так как всю жизнь Шура делал самого себя, своих детей, внуков и правнуков, а кроме того, бесчисленное количество учеников, лишь малая часть которых смогла поместиться в зрительном зале. Правда, было бы неверно не отметить, что самого Шуру "делала" и его жена, Наталья Николаевна Белоусова.
Но, в конце концов, решил использовать для названия слова самого писателя. Он сказал не без грусти в самом начале вечера: "Если количество прожитых мною лет - 88 - повернуть на девяносто градусов, то получится два обозначения бесконечности". Бесконечность - сродни бессмертию! А о чем еще может мечтать творческий человек. Но Ширвиндт при всей хрупкости своего внутреннего мира, который он защищает кажущимся цинизмом и подлинной изысканной иронией, - реалист. Он знает, что бессмертия не достичь ни продолжением рода, ни творческими "полетами во сне и наяву". Но его книги, его сегодняшние работы в театре, его возвращение к педагогике, к счастью, свидетельствуют о том, что он никуда не торопится. И может позволить себе "самостоятельную стилистику существования".
На 33-й странице своих "Отрывков", упомянув о разных текущих событиях, Ширвиндт назвал их мелочами. "А вот что королева Елизавета II и Михаил Ефимович Швыдкой одновременно, не сговариваясь, бросили пить, настораживает по-настоящему". Спасибо, дорогой Александр Анатольевич! За компанию - отдельное спасибо!