В его основу легла реальная история, на которую Яна Тумина натолкнулась несколько лет назад. Она прочитала, что некий бразильский старик спас найденного в нефтяной луже пингвина, который не забыл этого и, уплыв однажды в Патагонию, все же вернулся к старику. История разбудила фантазию режиссера и ее соавторов, художников Киры Камалидиновой (сценография, куклы), Кирилла Маловичко и Маши Небесной (сценография, видео). В итоге - редкий случай: буквально все создатели и участники спектакля номинированы в той или иной номинации.
Сочинявшийся в разгар пандемии кукольный "Джинжик", круто замешенный на рукодельном театре и компьютерных технологиях, погружает нас в атмосферу постапокалипсиса. Совсем маленькое пространство (около пятидесяти мест, хотя на "Маске" их было гораздо больше) позволяет разглядеть конуру, в которой живет старик. Отличить настоящие предметы от виртуальных, созданных средствами компьютерной 3D-анимации, совсем не просто, и это существенно осложняет представление о реальности. Постоянные сирены, всполохи и голосовые сообщения об уровне эпидемиологической опасности давно стали для старика обыденностью, с которой он сжился. Время от времени он достает откуда-то из бездн своего жилища и ставит на стол старый телевизор или приемник, чтобы извлечь из них совсем иные образы и звуки.
Трудно понять, чем живет этот старик, которого заговаривает, "водит", одушевляет настоящий шаман ростовых кукол Александр Балсанов. Своим натуралистическим существованием эта кукла-кентавр (кукольная только огромная голова, а руки и тело - человеческие) похожа на Акакия Акакиевича из знаменитого мультфильма Норштейна. Только если тот суетлив и преисполнен дел, то этот крайне аскетичен в эмоциях и движениях. Поначалу и следить особенно не за чем - только за его отсутствующим бытием. Находясь в равнодушном оцепенении, старик смиренно таскается на берег океана, чтобы выловить там что-нибудь полезное для дома или на продажу, а не в ожидании чуда. Так, однажды он притаскивает в свое одинокое убежище маленькую рыбку и поселяет в холодильнике. Он вылавливает ее из забитого пластиком мирового океана случайно, в самом начале спектакля, когда мы только начинаем различать очертания жизни после катастрофы. Вылавливает и неожиданно сознает, что рядом с ним существо, нежное и живое. Потом рыбка станет кормом для пингвина.
Все, что я рассказываю - ворожба по песку. Может, так, а может, иначе. Спектакль Туминой шлет привет ленинградским обэриутам, позволившим себе когда-то невиданную свободу во взгляде на абсурдную реальность насилия. В "Джинжике" все анонимно и предельно конкретно. У старика нет ни судьбы, ни имени, только навязчивое желание вытащить из океана, помимо целлофановых пакетов, хоть что-нибудь полезное для хозяйства. Он все ловит и ловит, пока однажды в грязном нефтяном комочке не обнаруживает что-то живое.
Постепенно даже из последнего ряда становится видно, что это пингвин. Анна Сомкина превращает невнятные движения крошки в сияющий поток. Он прыгает в холодильник, играет со стариком в прятки, он радуется и трется об огромную его руку, он излучает гигабайты любви. "Джин-джин-джик" - на все лады импровизирует старик, давно отвыкший от языка, пытаясь найти ему имя. Джинжик - это смешное детское слово возвращает старику язык, а с ним - надежду, жизнь, любовь, поэзию, ответственность и свободу.
Наверное, потом он все это утратит. Вместе с Джинжиком, нырнувшим в замусоренный океан. А может, и нет. Ведь желая очистить воду ради пингвина, старик вытащил из нее весь целлофан! И Джинжик вернулся... кажется. Впрочем, это уже тонуло в каких-то виртуозных компьютерных эффектах.