Валентин Иванович, очевидно, что модель российской экономики изменится. Какой она должна стать - плановой, мобилизационной? Нужно обратиться к советскому прошлому или искать новые пути?
Валентин Сергиенко: Россия сегодня переживает один из сложнейших периодов в своей современной истории, и я полагаю, что у нас нет иного выхода, как на определенное время перейти к мобилизационной экономике. Убежден, что это вполне реально при условии, что каждый шаг будет выверен, просчитан, а последствия корректно оценены. Слишком дорого стране обходятся ошибочные решения.
Задача науки - подсказать оптимальный путь движения. В Российской академии наук и ее региональных отделениях уже несколько месяцев с участием представителей органов власти, госкорпораций, бизнеса и ведущих университетов страны идут обсуждения конкретных задач, которые нужно решить в различных сферах промышленного производства, в сельском хозяйстве, медицине. Предложения и рекомендации направляются исполнительной и законодательной властям.
На наш взгляд, в условиях санкционных ограничений нужно вспомнить уникальный опыт СССР, когда, например, благодаря четкому планированию и контролю за исполнением принятых решений, страна после войны за короткое время восстановила свой промышленный потенциал, создала ракетно-ядерный щит и первой в мире отправила человека в космос. Понятно, что без четкой и слаженной работы власти, науки, промышленности совершить такой уникальный рывок было бы невозможно.
Сегодня от представителей власти и бизнеса мы слышим слова о востребованности науки. При этом, на наш взгляд, необходимо обратить внимание на ее финансирование - по статистике в год на это идет около процента ВВП, что в три-четыре раза ниже, чем в промышленно развитых странах. Нужно совершенствовать систему управления наукой и инновациями в России. Мы видим, что страна утратила компетенции по очень многим направлениям, и теперь их придется планомерно восстанавливать, добиваясь технологической и импортной независимости.
Как реагирует бизнес?
Валентин Сергиенко: Реальный сектор экономики в целом всегда адекватно реагирует на научно обоснованные предложения по развитию бизнеса, но он 30 лет пребывал в уверенности, что нет необходимости заботиться о создании научных заделов у себя в стране, вкладывать средства в собственный инновационный продукт. Убеждение, что все можно купить, улетучилось, и оказалось, что многие производства рискуют остановиться только из-за того, что у нас в стране по чьему-то решению (или недомыслию?) не выпускаются необходимые, часто небольшие, объемы веществ и материалов, используемых при производстве фармпрепаратов, композитов для авиации, элементов электроники. И сегодня мы вынуждены предпринимать экстраординарные меры для преодоления тех сложностей, которые сами же создали.
В малотоннажном производстве нет ничего такого, что было бы тайной для науки. Мы понимаем, как все работает, а кое-что можем делать даже лучше, чем зарубежные коллеги, но у нас нет главного - замкнутой цепи, когда сгенерированные наукой новые знания оказываются востребованы структурами, которые выведут их на рынок, превратят в готовый товарный продукт или услугу. Ученые академических институтов и высшей школы могут разработать метод синтеза нового вещества, научно обосновать технологию его производства и даже выпустить опытную партию, но не организовать серийное производство. Здесь нужны кооперация и взаимная заинтересованность науки, бизнеса и, конечно же, контроль со стороны власти.
Есть ли в ДВО РАН примеры успешного взаимодействия науки и бизнеса?
Валентин Сергиенко: Да, но их не так много, как хотелось бы и могло быть при другой организации работ. Прослеживается одна четкая закономерность: успех обязательно присутствует там, где точно сформулирована задача научного поиска, определены сроки проведения работ, прописаны взаимные обязательства исполнителя и заказчика.
Среди экономически эффективных проектов - разработка технологий утилизации жидких радиоактивных отходов сложного химического состава, промышленных стоков, содержащих нефтепродукты и тяжелые металлы, создание метода осушки сжатого воздуха, лазерных и плазменных технологий в авиа- и судоремонте, программного комплекса управления производственными робототехническими системами, мобильных установок очистки жидких радиоактивных отходов… И это далеко не полный перечень успешных примеров. Среди наших промышленных партнеров такие гиганты, как заводы "Звезда", "Прогресс", завод им. Ю.А.Гагарина.
Думаю, на "полках" в ДВО РАН есть разработки, которые уже сейчас могли бы стать основой для организации инновационных производств.
Валентин Сергиенко: Безусловно. Взять хотя бы разработки в области подводной робототехники. Мы зациклились на том, что такие роботы важны для национальной безопасности, но ведь для экономики - не меньше.
Мировой опыт говорит, что гражданский сектор подводных робототехнических систем уже в ближайшее время сформирует рынок, многократно превосходящий потребности оборонного комплекса. Нужно ускоренными темпами развивать технологии их применения в океанологии, гидроакустике, морской экологии, марикультуре, обслуживании морских гидротехнических сооружений. Один пример: при прокладке оптоволоконной линии связи между материком и островом Сахалин использовался подводный робот. Благодаря этому подготовка заняла меньше трех недель, а все работы удалось выполнить в один летний сезон.
Ваши аппараты можно сравнивать с зарубежными?
Валентин Сергиенко: По ряду показателей они даже лучше, к тому же изготовление всех узлов и систем аппаратов практически не зависит от импорта. Мы в этой области вполне конкурентоспособны и ощущаем постоянный интерес со стороны зарубежных партнеров и потенциальных покупателей. Но здесь, как и во всем остальном, - проблема перехода от действующего макета, экспериментального изделия, к серийному образцу. Потребителю нужен сертифицированный продукт.
В который раз мы предлагаем вернуться к идее создания в ДФО фармацевтического кластера, специализирующегося на производстве препаратов из природного сырья Дальнего Востока. У нас уже есть несколько уникальных продуктов, освоенных в опытном производстве, еще полтора десятка проходят доклинические и клинические испытания. И все это нужно включать в единую систему: наука - опыты - эксперименты - большой бизнес.