Во всех пяти сюжетах один и тот же состав исполнителей. Следить за их перевоплощением - отдельное удовольствие. Особенно когда их персонажи - диаметрально противоположные. Например, народная артистка РБ Ольга Лопухова в одном рассказе - мать, обивающая пороги в надежде спасти от тюрьмы своего непутевого сына Витьку, в другом - судья. Иван Овчинников - шофер, забитый зять-подкаблучник и дипломированный филолог. Народный артист РБ Николай Рихтер един в трех лицах: участкового милиционера, демагога-общественного обвинителя и кляузника.
Но самой яркой была метаморфоза Анны Бурмистровой, превратившейся из деревенской жительницы в манерную продавщицу обувного магазина. Она настолько точно сыграла работницу советской торговли, что зрители старшего возраста тут же вспомнили времена тотального дефицита, когда рядовые продавцы мнили себя распорядителями благ.
Но где же счастье, спросит читатель. Оно рядом, но мимолетно. Например, в рассказе "Сапожки" обычный работяга покупает своей жене очень дорогие сапоги. Да такие красивые, какие она даже во сне не носила. Понятно, что по деревенской грязи на высоких каблуках не походишь. Но, вспомним текст Шукшина, "это же черт знает какая дорогая минута, когда он вытащит из чемодана эти сапожки и скажет: "На, носи". Вот ради этой минуты счастья - радости в глазах жены - он и совершает бессмысленную покупку. Сапоги жене на ноги не налезают, но все равно она счастлива: важен не подарок, а внимание и любовь.
Сценография спектакля выдержана в стиле минимализма. Вся сцена усыпана резиновой крошкой, символизирующей землю. Декораций практически нет, из реквизита - стол и стулья. На фоне монохромного серого и черного ставится лишь один цветовой акцент - красный. Это табурет, пионерский галстук или сапоги.
Смысловые акценты подчеркиваются и светом (художник по свету - заслуженный работник культуры России Евгений Ганзбург). Смена тональности в сюжете сопровождается переменой освещения. В спектакле использован неон: вертикальными столбами он прорезает сцену по краям. В диалоге персонажей тот, кто говорит, высвечивается прожектором, а второй уходит в тень, и наоборот.
Благодаря такому оформлению и шукшинский текст звучит более современно. Особенно, когда герои попадают в ситуации, где речь идет о законе, который можно повернуть так, а можно - эдак, чаша весов колеблется между казнить и помиловать. Публика напряженно наблюдает: что возьмет верх в людях, которые вершат судьбы других?
Василий Сенин, режиссер-постановщик и сценограф спектакля:
- Уверен, сегодня Шукшин будет интересен зрителю. Он говорит об общечеловеческих, вневременных вещах, к размышлениям о которых мы рано или поздно возвращаемся, ведь нам всегда важно понять, что происходит с нами, что - внутри нас. У Шукшина мне интересен момент превращения культуры деревни в культуру городскую. Переход этот мы еще не до конца завершили: наши корни находятся в деревне, хотя живем мы уже в городе. В этих внутренних конфликтах театр и дает возможность попробовать разобраться.