Говорят, что в Париже в Фонде Louis Vuitton был представлен экспортный вариант коллекции Морозовых. Но наш зритель, по крайней мере - завсегдатай Пушкинского или Эрмитажа, знает эти работы. Что для вас главное в этом проекте?
Марина Лошак: Иван Абрамович Морозов по сравнению с темпераментным Сергеем Ивановичем Щукиным казался "тихим коллекционером". Это коллекционер, не уступающий Щукину, но с совершенно другим взглядом на искусство. Иван Морозов ценил гармонию, тонкую живописность. Поэтому все те французские художники, которых собирали и он, и Щукин, в его собрании выглядят совершенно по-другому. Кажется, что это другой Матисс, Сезанн, даже Пикассо. Представляя его французскому зрителю, куратор Анн Бальдесари сумела не только продемонстрировать вкус, интуицию, огромную эрудицию, смелость Морозова в отборе, но и показать контекст русского искусства, в котором формировалось это собрание, рассказать про людей, которые определяли художественную жизнь того времени. Объяснить, в какой среде жил Морозов. Это очень важно для западного зрителя. Проект, посвященный собранию Морозовых, в Фонде Louis Vuitton увидели миллион триста тысяч зрителей. Это была очень яркая, мощная выставка.
Наш зритель о русской культуре начала ХХ века знает больше, чем западный. Поэтому было важно сделать акцент на специфике собрания Ивана Морозова. В отличие от Щукина он собирал не только современное французское, но и отечественное искусство. Это очень важная поправка Морозова.
Изначально выставки, посвященные Сергею Щукину и Ивану Морозову, наш музей задумывал с Эрмитажем как венок приношений этим самым выдающимся коллекционерам XX века. Каждый из музеев - парижский Фонд Louis Vuitton, ГМИИ имени А. С. Пушкина и Эрмитаж - создавали свою версию истории собраний Щукина и Морозова. Эти проекты перекликались друг с другом. Вот и сейчас выставка Морозовых открывается в Пушкинском музее, а в Эрмитаже представят коллекцию Щукина.
Не только история коллекции Морозовых, но и история выставки, посвященной ей, была полна "приключений". Музеи отказывались давать комментарии, пока все шедевры не вернутся в Россию после 24 февраля. Слава богу, все обошлось.
Марина Лошак: Морозову меньше везло, чем Щукину. Всегда. Мы об этом вспомнили, когда показ выставки коллекции Морозовых в Париже совпал с пандемией. Мы четыре раза переносили выставку из-за пандемии. Мы продлили выставку за неделю до начала спецоперации. Продлили, не подозревая, что нас ждут большие трудности с логистикой возврата вещей домой. В итоге, с одной стороны, было принято, как мне кажется, правильное решение довести выставку до конца, завершить, как планировалось. С другой стороны, возвращение в Россию этих самых дорогих, как мне кажется, вещей в наших собраниях потребовало потом больших усилий. Это было невероятно сложно с точки зрения логистики. Очень важную роль сыграла позиция Фонда Louis Vuitton. Она была безупречна с точки зрения профессиональности, дружелюбия и понимания важности происходящего. Это прекрасный образец того, как ответственно работает профессиональное сообщество. Без этой поддержки все было бы в разы сложнее. И конечно, нельзя не сказать о невероятно слаженной операции правительства, министерства культуры, самых разных институций, включая таможенные службы, транспортные компании, страховые компании, Центробанк. Все работали как одна команда.
Коллекция Морозовых вернулась в Россию"Венок" приношения великим коллекционерам сплетен. На этом музей ставит точку?
Марина Лошак: Нет. Мы решили сделать премию, которую назовем "Морозовская". Она будет вручаться людям, которые соответствуют планке, заданной Иваном Морозовым.
Полную версию "Делового завтрака" читайте в ближайших номерах "РГ"