Пока действуют спецмеры, юрлица независимо от формы собственности не имеют права отказываться от заключения контрактов по гособоронзаказу (ГОЗ), 223-ФЗ и 44-ФЗ, зато могут для их выполнения привлекать персонал сверхурочно. Кроме того, Денис Мантуров сразу после назначения на должность вице-премьера заявил о необходимости перейти от абсолютно рыночных подходов к "политике обеспечения промышленного суверенитета".
Как это скажется на работе уральской оборонки, которая с 24 февраля и так работает в три смены? Этот вопрос мы задали директору курганского филиала Института экономики УрО РАН доктору наук Сергею Орлову.
Сергей Николаевич, можно ли сравнивать сегодняшнюю ситуацию с 1941 годом, с военной экономикой?
Сергей Орлов: На мой взгляд, аналогий больше с точки зрения геополитики, чем экономики. Несмотря на присутствие в решениях руководства страны отдельных административных аспектов, у нас не вводилось военное положение, механизм спецмер реализуется в рамках рыночной, а не директивной модели управления. Многие предприятия являются частными, даже те, что созданы с участием госкапитала, выполняют ГОЗ, победив в профильном конкурсе. В 1941-м не было частной собственности на средства производства, осуществлялось жесткое централизованное планирование.
С другой стороны, принимая во внимание сложность геополитической обстановки, закон о спецмерах мог бы появиться значительно раньше. Впрочем, это как раз свидительствует о резервах, накопленных в нашей экономике. Режим спецмер позволит убрать бюрократические проволочки, облегчит процессы, связанные с финансированием контрактов, заключение договора с единственным поставщиком. Предприятия, выпускающие продукцию по ГОЗ, обслуживающие спецтехнику, получат прогнозируемый, своевременно оплачиваемый заказ, что немаловажно в условиях грядущей мировой экономической рецессии. А сверхурочную работу персоналу компенсируют по закону.
Как вообще сочетаются рынок и мобилизация?
Сергей Орлов: Ивестный итальянский экономист Арриги выделяет в мировой экономике циклы накопления капитала. Каждый из них длится по 80-100 лет. Сначала был генуэзский, потом голландский, британский, американский и вот начинается китайский. Внутри каждого цикла есть две стадии: сначала материальная, потом финансовая. Для финансовой стадии американского цикла, которая продолжалась с 1980-го по 2020 год, как раз характерна либерализация экономики. На материальной стадии государство, напротив, усиливает свою роль в регулировании, включая внешнеторговую деятельность, формирование финансовых потоков. Так было в 1940-е, в том числе в США, так происходит сейчас, причем не только в России, это мировой тренд.
Если вы спросите предпринимателей, что их больше всего волнует, традиционный ответ: недостаточный спрос. Когда падают цены на продукцию, трудно обеспечить эффективность производства. Инфляция - это, наоборот, высокий спрос: население и предприятия закупают впрок, потому что ожидают повышения цен. Во время кризисов, когда платежеспособность населения и юрлиц снижается, государству надо подпитывать экономику: выделять деньги на строительство жилья, дорог, увеличивать субсидии, снижать налоги, скупать закрывающиеся заводы - вырученные производителями и кредиторами средства вернутся в оборот. А на экономическом подъеме эти активы снова можно продать частным инвесторам. Думаю, мы постепенно переходим к такой модели. На стадии зарождения очередного системного цикла государству стоит поддерживать спрос на современную продукцию и инвестиции, не допуская большой инфляции.
Люди опасаются, что все силы кинут на ОПК, а товары народного потребления окажутся в роли бедного родственника.
Сергей Орлов: Что сегодня происходит с потребительскими товарами, которые Запад по сути запретил своим компаниям поставлять нам? На них выросли цены. При этом в стране и мире существует достаточный объем незадействованных мощностей. Это хорошо понимают предприниматели, которые получили колоссальные возможности наладить производство аналогов в РФ. Возьмем для примера автопром. Да, пока АвтоВАЗ вынужден выпускать модели устаревшей комплектации, но все отраслевые эксперты не видят каких-либо неразрешимых проблем в ближайшей и среднесрочной перспективе, кроме логистики. Думаю, в течение года удастся наладить производство своих запчастей, а также поставки авто массового сегмента из дружественных стран.
Санкции были явно рассчитаны на краткосрочный эффект: сначала говорили про три месяца, теперь уже про конец года.
Сергей Орлов: Надеюсь, к зиме к оппонентам нашей страны придет понимание, что продолжать в том же духе они больше не могут. Сегодня мы являемся свидетелями кардинальной трансформации мировой экономической системы, уходит с арены глобальный лидер - США. Причем американское руководство вольно или невольно способствует этому: например, арестовав российские активы и резервы ЦБ, они тем самым признали, что доллар не может выполнять функцию резервной мировой валюты.
Проблема заключается в том, что долларов накоплено в мире очень много, у того же Китая золотовалютные резервы составляют около 3,5 триллиона, у Японии - 1,3. И, даже если появится желание от них избавиться, никто не сопосбен купить такой объем. Поэтому американцы еще какое-то время будут пытаться манипулировать финансовыми рынками, но их валюта все больше будет использоваться в качестве локальной региональной, обслуживая расчеты со странами, связанными с США политическими и экономическими соглашениями. При этом Индия, Китай, Бразилия, Африка, арабский Восток, Россия уже начали постепенно переходить на сделки в национальных валютах.
Но ведь все привыкли к доллару за столько лет…
Сергей Орлов: Если отбросить психологические аспекты и политическую подоплеку, а исходить из фундаментальных экономических предпосылок, то в 1950-е доля США в мировом производстве была 50 процентов, у СССР - 20. Как мы сегодня говорим: "Все из Китая", так 80 лет назад многие товары производились в США. Понятно, что спрос на доллар был огромен, в международных расчетах и резервах его доля доходила до 80 процентов. Сегодня США в мировом производстве занимает всего 15-16 процентов по паритету покупательной способности, при этом госдолг равен 30,6 триллиона долларов. В 2021 году около трети расходов федерального бюджета США обеспечивалось за счет госдолга, причем 15 процентов уходило именно на его обслуживание. На эту сумму выпускались ценные бумаги, которые покупала в основном Федеральная резервная система. Причем все последние годы показатели, связанные с уровнем госдолга и расходов по его обслуживанию, непрерывно растут, а доля обеспеченности собственными доходами и резервами снижается.
Доллар - переоцененная валюта. Как следствие продукция, производимая в США, существенно дороже, чем аналогичная в любой другой стране. Острый финансовый кризис продолжается с ноября 2021 года: непрерывно фиксируются рекордные уровни инфляции. Сегодня американцы стоят перед взаимоисключающим выбором: сохранять доллар в качестве мировой резервной валюты или повышать конкурентоспособность своих товаров, что предполагает девальвацию. Второе стратегически более верно, но кому тогда будет интересен доллар?