Сергей Валерьевич, почему, на ваш взгляд, упал интерес к естественным и техническим наукам?
Сергей Таскаев: Наверное, нужно говорить не о падении интереса, а о снижении качества подготовки выпускников. К примеру, для поступления на инженерные специальности требуется сдать единый госэкзамен по физике, который, как известно, не является обязательным. Предмет сложный и интересный, но за время существования ЕГЭ число сдающих его выпускников кардинально снизилось. Получается, с одной стороны, страна остро нуждается в инженерах, конструкторах, физиках, IT-специалистах. С другой - взять таких абитуриентов порой негде, потому что школа их не готовит в надлежащем количестве. И это глубинная проблема.
Задачу подготовки квалифицированных специалистов государство почему-то возложило только на высшую школу, тогда как начинать нужно со среднего звена системы образования, если не с дошкольных учреждений. Сегодня в школах катастрофически не хватает учителей-предметников. Педагоги становятся многостаночниками. Есть примеры, когда физику преподает учитель физкультуры, потому что больше некому.
Пока мы не укрепим среднее звено, ждать от вузов, что они качественно изменят ситуацию на рынке труда и дадут стране необходимое количество квалифицированных специалистов, не приходится. А первое, что необходимо сделать, - довести зарплату учителей, прежде всего молодых, до уровня средней по региону (в 2022 году этот показатель ожидается на уровне 50 тысяч рублей). Иначе дефицит одних кадров будет порождать дефицит других.
Именно такую задачу и ставил президент в майских указах.
Сергей Таскаев: И надо добиваться ее решения в регионах, причем применительно к каждому конкретному учителю. Выпускник педагогического вуза в Челябинской области приходит в школу на ставку, равную МРОТ, - 15 тысяч рублей. Столько в нашем университете получает гардеробщик. Может ли прожить на эти деньги молодой человек, вопрос риторический.
По данным регионального минобразования, ежегодно в школы устраивается 800 новых специалистов. Казалось бы, здорово, если не брать в расчет текучку кадров. Через два-три месяца, понимая объем работы и психологическую нагрузку, которая на них свалилась, выпускники уходят в торговые сети на зарплату 40-50 тысяч рублей или пополняют ряды репетиторов.
Учителя, которые остались верны школе, как правило, люди среднего возраста и старше, с огромным опытом работы. Их действительно ценят, за них держатся в гимназиях и лицеях, которые имеют возможность устанавливать педагогам доплаты. Но молодежи, которая бы могла расти, повышать квалификацию и прийти им на смену, крайне мало. А значит, проблема со временем будет только усугубляться.
Какие возможны варианты закрепления в школах молодых учителей?
Сергей Таскаев: В Челябинской области есть хорошая, востребованная программа "Земский учитель". До 2020 года миллионную выплату за работу в селе по ней получили 92 молодых специалиста, в этом году - еще 43, в следующем планируется 77. Почему бы не предусмотреть какие-то меры поддержки и в городах, где дефицит педагогов подогревается большим количеством вакансий в других сферах?
В рамках партийного проекта "Единой России" "Новая школа", который я как депутат курирую в регионе, до 2024 года в Челябинской области будет построено и отремонтировано 49 детских садов и 19 школ, идет мощное обновление инфраструктуры - в среднем на каждую школу выделяется до шести миллионов рублей на приобретение нового оборудования. Но, чтобы оно эффективно использовалось, нужны квалифицированные кадры. А откуда они возьмутся, если не будет достойной оплаты труда? Выходит, прежде всего нужно инвестировать в людей. Иначе некому будет преподавать химию, биологию, физику, и та проблема, с которой вузы уже столкнулись, не решится.
Приходится ли вузу восполнять пробелы в школьном образовании?
Сергей Таскаев: На физическом факультете ЧелГУ, которым мне довелось руководить 12 лет, мы практически каждый год сталкивались со все более плачевной картиной знаний абитуриентов и в конце концов пришли к тому, что организовали для них своеобразный "ликбез". Да, ребята как-то сдали ЕГЭ - это ведь своего рода "угадайка". Но при этом не понимали элементарных вещей. Так вот, первый семестр мы отдавали на то, чтобы подтянуть их знания до уровня, который позволил бы осваивать высшую математику, общую физику и перейти к изучению теоретической физики и квантовой механики. Иначе они провалили бы первую же сессию. Это, конечно, большая дополнительная нагрузка на преподавательский состав, но ни один вуз сегодня не заинтересован в отчислении неуспевающих. Почему? С тех пор как образование стало услугой, мы живем в системе подушевого финансирования. За каждым студентом идут деньги, а это зарплата преподавателей. Отчислили 10 человек - вынуждены сократить одну преподавательскую ставку. Что, конечно, неправильно, так как если мы хотим получить на выходе высококвалифицированных специалистов, то должен быть отсев неспособных таковыми стать.
В идеале школа должна дать выпускнику набор знаний, который позволит ему понимать предмет, суть вещей и явлений. А вуз - провести его "донастройку", научить применять знания на практике, а не тратить время на повторение школьной программы.
Раньше при университетах, в том числе и в ЧелГУ, работали рабфаки, на которых ребят готовили к поступлению. Может, назрела необходимость их возродить?
Сергей Таскаев: Все подготовительные курсы, скорее, ситуационное реагирование, попытка заделать бреши в образовании. Нужно решить, чего мы хотим: выстроить мощную и многокомпонентную систему подготовки кадров, в которой будущего специалиста будут, как эстафетную палочку, вести и передавать от детского сада до получения диплома, или же продолжать латать дыры. Я думаю, первое гораздо интереснее.
Судя по приемной кампании, вы эту систему в отдельно взятом вузе уже выстроили. Набор в ЧелГУ в 2022 году вырос. За счет чего?
Сергей Таскаев: Мы давно поняли, что, сидя сложа руки, сильных абитуриентов не дождемся: их нужно готовить, мотивировать и воспитывать. Но одних усилий университета для этого недостаточно - нужна тесная интеграция со школой. По сути, вокруг каждого вуза должна быть создана некая среда - сеть образовательных учреждений, с которыми он работает напрямую, плюс те, что находятся в зоне его влияния. Эту задачу мы и решаем последние несколько лет. Создаем в школах "университетские классы", в которых с ребятами занимается наш профессорско-преподавательский состав. В рамках проекта "Малая академия" помогаем развивать научную и проектную деятельность в области точных наук, чтобы с самого юного возраста показать школьникам, насколько они интересны и востребованны.
Конечно, в идеале каждый вуз должен иметь собственный образовательный центр, который бы готовил будущих абитуриентов, но это очень затратное направление. У нас такой опыт есть - готовим ребят на базе среднего профессионального образования в колледже ЧелГУ. И многие из его выпускников потом пополняют ряды наших студентов. Словом, занимаемся профориентацией, на которую не хватает времени общеобразовательному звену.
Но, наверное, есть и обратная сторона медали. Чем больше вкладываешь в подготовку абитуриента, тем выше вероятность, что он уедет поступать в Москву или Санкт-Петербург?
Сергей Таскаев: Есть такой нюанс, но очень надеюсь, что в ближайшие годы с появлением в Челябинске университетского кампуса международного уровня эта проблема разрешится. Новая инфраструктура обещает стать по-настоящему привлекательной для студентов - появится стимул поступать и учиться дома. Это беспрецедентный опыт сотрудничества федеральных вузов и властей региона для решения комплексной задачи по закреплению талантливой молодежи в регионе.
Чего, на ваш взгляд, не хватает еще для выполнения задачи развития естественно-научных направлений?
Сергей Таскаев: Я бы вернул в вузы вступительные экзамены по приоритетным направлениям. Во-первых, они, в отличие от ЕГЭ, дают возможность показать не просто знание, а понимание предмета. Во-вторых, многие абитуриенты автоматически выпадают из набора, если не сдали соответствующий ЕГЭ в школе. Почему бы не дать им шанс восполнить этот пробел непосредственно в вузе? Мы бы от этого ничего не потеряли, а претендентов на бюджетные места стало бы намного больше.
Еще одна проблема: нужно признать, что Болонская система с ее бакалавриатом и магистратурой в нашей стране так и не состоялась. Я бы предложил по стратегически важным направлениям вернуться к подготовке кадров в рамках специалитета, хорошо себя зарекомендовавшего в советское время. К бакалаврам есть претензии от работодателей, и, наверное, во многом они обоснованны. Обычно, когда спрашивают, кто такой бакалавр, я отшучиваюсь, что это человек с неоконченным высшим образованием. Конечно, так утверждать неправильно: бакалавр - специалист с дипломом о высшем образовании, но только с базовыми знаниями. И для некоторых специальностей, к примеру в IT-сфере, их, наверное, достаточно.
Но в МГУ подготовку физиков по-прежнему осуществляют по программам специалитета. И я с этим согласен: чтобы получить хорошего физика, четырех лет явно недостаточно. Проблема уже широко обсуждается в профессиональных кругах, и это правильный вектор движения.