День перед подъемом: водопады, шмели и чай с багульником
Завтра кульминация - подъем на плато Путорана.
А сегодня мы были на курумниках (скопления больших, мелких, острых, а главное "живых" камней - прим. авт.) речки Векхихай. Напились воды на водопаде, которые в этом году не очень водообильны. А наши егеря, разоблачившись до босоты, построили нам небольшую запруду, куда, как в венерины ванны, мы макнули (вода +5°C) свои тела и срочно выскочили на сушу, под горячее солнце.
Обсохнув, стали подыматься по курумнику. Вбежать по нему козочками даже на небольшую высоту не получается. Каждый шаг надо делать осознанно: выбираешь середину камня, проверяешь правильность расчета, дальше все зависит от мышц ног и вестибулярного аппарата. В общем, немногие птицы долетели до середины Днепра, не упав на острые камни. Я долетела. Но далось это жутким напряжением, жгуты мышц расслабились только в Москве.
Кто-то решил пойти дальше и выше, а я осталась посидеть на курумнике.
Смотрела на небо, на облака, слушала разговоры природы. "Чи-и-и, ч-ч-чи-и," - томила птица, "Ж-ж-ж-ж," - тяжело пролетел шмель над ухом. Шум водопада, подчиняясь микшированию горячего, колеблющегося воздуха, то стихал и шептал, то заглушал все остальные звуки. Мимо прозвенел комар, пытаясь дотянуться своим острым хоботком до меня, не получилось, горячий воздух поднял его ввысь, как Икара. НЕЧТО прошелестело рядом со мной, притормозив и сжав мне виски.
Отлежавшись, вслушиваюсь в механические звуки нашего импровизированного лагеря, телом чувствуя шаги и шевеления камней.
Таня строит очаг, как и завещали нам первые женщины. На высоком каменном гребне сложено костровище. Высокий камень прикрывает его от ветра с Ламы, полочка с другой стороны любезно приняла стакан с черным и ароматным, настоянным на иван-чае, багульнике и лиственнице, чаем. Из кустов стали подтягиваться умные, которые в гору не пошли. А недалеко стоит наш егерь Чингиз (лет 40, с Алтая) и говорит по спутниковому телефону:
- Мама, у меня все хорошо. Мясо ем каждый день, щеки румяные, кормят на убой, потолстел. Тут как в пионерском лагере. Останусь еще на месяц. Ну все, мам, всем привет передавай. Минуты дорогие тут.
Да, минуты тут и правда дороги. Потому что растянутся воспоминаниями на год.
День подъема: идол, пульс восторга и синий платок
Утро подъема на плато звонкое и прозрачное. Перед завтраком пошли в тайное место на берегу озера Ламы, чтобы окунуться в холодную воду. Оглядывая красоту вокруг, в очередной раз не понимала: ну почему это место называют плато? Озеро окружают обыкновенные невысокие горы. Ну хорошо, не обыкновенные - "столовые", со срезанными макушками, но имевшие основания и выглядевшие конусами. Причем эти терриконы честно окружали все озеро. Поэтому мне было так необходимо подняться на тысячник, чтобы все-таки убедиться, что я действительно на плато, в географическом смысле этого слова.
По дороге в столовую, оборвали несколько ягод красной, кислющей смородины, потом сделали непростой выбор из трех каш, выпили чаю. Оставался час до выхода. Привычно собрали все необходимое: треккинговые высокие кроссовки, гетры или гамаши, несколько вариантов верхней одежды от майки до куртки. А я еще прихватила старый советский бинокль, вдруг все-таки увижу эндемика - снежного путоранского барана.
Обязательны фляга с водой, детский крем с ванилином от комаров и гнуса, ну и перчатки, чтобы не сбить руки, цепляясь за камни. Уже по дороге на катер мне добавили бесполезного веса и неудобства, всучив палку для ходьбы и сказав, что в такую даль без них никак.
Из 12 человек нашей группы пошло всего шесть. Плюс четверо егерей и четыре человека из смежной группы. Итого 14 человек, не считая чудесной молодой собаки Джины. Шелковая и гладкая, внимательная и сообразительная, она была спутницей всех наших походов. Ела яблоки, голубику, пила из наших ладоней, купалась в Ламе и во всех подряд речках. На катерах устраивалась исключительно на носу, загораживая обзор капитанам. И когда мы, еле волоча ноги, возвращались на базу, носилась кругами, сбивая нас палками, которые умудрялась находить везде.
Остальные остались рвать цветы, чтобы встретить нас с букетами.
Мы сели на катер, с ветерком домчались до мыса напротив речки Бучарамы. И - подъем.
Поднявшись на первую террасу, встретили двухсотлетнего идола. Проводник предложил оставить ему подношение; "тогда мы обязательно встретим медведя". Но это, видимо, страстное желание живших на Ламе эвенков, нам ни к чему. Во время плавного подъема по облесенным террасам, если хватает сил, можно, оглядываясь, видеть, как уменьшается озеро, покоящееся в тектоническом разломе плато.
Лесную тропу перерезают курумники. Ручьев нет, поэтому воду приходится экономить. Где-то в середине подъема вышли в распадок ручья и обнаружили небольшой водопад. Водопадов тут много из-за строения гор, что растут террасами. Наполнили фляги. Следующий родник будет уже на самом плато.
В распадке наш караван поделился на две части, одни продолжили скакать козочками по живым камням, а другие пошли вдумчиво, не торопясь. Я понимала, что идти за быстрыми легче и остается больше времени отдохнуть, пока дожидаешься "вдумчивых". А с другой стороны, можно идти первой среди медленных. В общем, осталась со второй группой.
Солнце жарит невыносимо. Намокнув под водопадом, с шипением высыхаем за пять минут, а потом снова промокаем, но уже от пота. Глаза щиплет от соли. Палка бесполезно болтается за спиной.
Но вот до цели осталось всего лишь несколько террас курумника. Все тонконогие лиственницы, мхи, ягели, черника остались внизу. Привалы делать все труднее и труднее, сидеть приходится практически под углом 45 градусов, почти съезжая вниз. Наконец, последние два шага - и можно заглянуть за край и узнать, существует ли плато на самом деле.
Да! Ровнейший срез. И далеко-далеко. И долго, очень долго. До тех пор, пока глаза видят. Небо над плато низкое. Солнце освещает грани базальтовых осколков. Вспыхивают блики в тонкой нити ручья. И ни-ко-го... Тишина. Настоящая, природная. Даже весь наш караван затих то ли от восторга, то ли от усталости. Джина улеглась, положила голову на лапы, скосила глаза на любимого проводника, вздохнула и закрыла глаза. Минуту восторга сердце отстучало пульсом...
И опять все заголосили, зашумели. Медленно, разбившись на группки, потянулись к ручью и дальше, по краю плато, к месту остановки. В этом на первый взгляд космическом, безжизненном ландшафте вдруг дернулась бежевая тень. И, как в стереоскопической картинке, обрел объем заяц. Уши зашевелились, бусины глаз зажмурились от страха, секунда - и он опять растворился. Странная птица медленно прошагала мимо нас. Следом, спотыкаясь и семеня тонкими лапками, бежал ее птенец. Цветок мотался из стороны в сторону от ветра. А рядом со мной опять прошелестело НЕЧТО, притормозив и сжав мне виски: духи обнюхали.
Но вот я сижу на краю мыса и только поворачиваю голову, чтобы увидеть и запомнить все-все-все. Сверкающую поверхность озера Ламы. Сбегающую с террас реку Омон-Юрях. Наш лагерь как раз напротив склона горы Шаман, где, говорят, часто замечают "летающие тарелки" и прочие странные объекты - не знаю, не видела.
Зато легко могу представить, как давным-давно тут бродили мамонты, овцебыки и бараны. За ними следопыты-охотники. Кочевали за оленями древние племена эвенков, поставивших идола на нижней террасе. А морозной полярной ночью, под северным сиянием, погоняя оленей, тунгус оглядывал щелочками глаз этот "серединный мир" людей и пел свои долгие песни, думая о теплом чуме, охоте, жене. И тут же, на юго-западе плато Путорана, около озера Виви, пульсирует огромное сердце - географический центр России.
На обратном пути я задержалась около пирамиды из камней. Наверху были закреплены сброшенные оленьи рога - далеко не редкость в этих местах - теперь на них трепыхается мой синий в белый горошек платок.
Спуск идет тем же путем, что и подъем, но так как к вечеру налетела мошка и комары, спустились мы намного быстрее. Катер, растопленная баня и ужин нас уже ждали. Белой ночью, закутавшись в одеяло, я вспоминала свой платок, оставшийся на плато Путорана, про которое теперь-то точно знаю: оно существует.
Последний день на плато: Константин, хариусы и белая стрекоза
И вот последний день на плато. За моей спиной десятилетний опыт путешествий, и я уже знаю, что в последний день становишься все спокойнее и спокойнее. Мы ленимся, лелея уставшие ноги, ведем неспешные разговоры, что вот, мол, все увидели, все испытали, и обидно, что с каждой поездкой остается все меньше восторга. Пора уже подниматься, упаковывать рюкзак, аккуратно распихивать так и ненадеванные теплые вещи. А в пять часов уже сидеть на пирсе, с нетерпением ждать катерок, и все, адьё - приключения закончились.
Но вдруг - волшебное слово всех приключенческих романов - слышим: кто-то, перепрыгивая ступеньки, спешит на наш чердак. "Деффчонки, Костян предлагает на гидросамолете слетать на озеро, половить рыбу. Клевать будет так, что позабудете все на свете. Соглашайтесь, недорого!" Мы даже не дернулись. Ну куда, рюкзаки не собраны, и деньги опять-таки не лишние. Да и не очень-то я люблю ловить рыбу. И даже если поймаем, то и съесть-то не успеем, кто нам ее пожарит? Разве что Татьяне слетать, у нее одних снастей с собой килограммов на пять. Но не наберет он компанию. Пойти посмотреть, что ли?
С Костяном мы уже знакомы. Был у нас один день, когда ночью прошла страшная буря, дождь хлестал струями, вода в озере поднялась и утянула лодку с пристани, молнии рвали небо, а гром намеревался устроить камнепад, одним словом - армагеддон. Но утро встретило тишиной и туманом. Туман был настолько густым, что из окна нашего скворечника не было видно гор. А когда мы вышли к озеру, то и его не нашли, только молочная даль...
И хоть туман рассеялся, а умытое солнце засветило еще ярче, мы решили остаться в лагере, посидеть на берегу, почитать, порисовать. И так часа четыре валялись, пока не услышали, а затем и не увидели приближение маленького, юркого и изящного гидросамолета. Пижонисто покружив над озером, он приводнился на нашу базу. Побросав подушки, книжки, краски, мы бросились встречать белую стрекозу.
Из самолетика вышел настоящий вертолетчик. Даже не Мимино - круче! Сошел вразвалочку, длинные волосы перехвачены ободом, одежда и лицо приятной потертости. Глаза живые, так по дамочкам и стреляют. А уж когда рот открыл, все: пиши пропало... Обаятельный, остроумный, анекдоты сыплются как из решета, и все к месту. Константин. Прилетел не один, привез семью страждущих, как и мы, красоты. Кстати, из Луганска, с 2017 года живут и работают в Питере.
И вот вторая встреча с Константином, и уже через 15 минут мы вчетвером, не считая пилота, разгоняемся по глади Ламы и взлетаем. Это лучше даже подъема на плато! Покрутившись над водой, Костя берет курс на необитаемое озеро Нералах. Вот уж где была таинственная земля Плутония, и я бы не удивилась, если бы увидела мирно пасущихся динозавров.
Самолетик приводнился у устья озера. Рядом зеленела поляна с шелковой травой и с удивительными цветами: на тонкой ножке трепещут белые и пушистые головки, цветок, кстати и называется "пушица". Костя вытащил из чрева самолетика стол, стулья, горелку, сковороду, снасти и самогон. Разлив самогон по рюмкам, одну вылил в озеро, чтоб рыбалка была удачной. Видимо, духи Путорана далеко не трезвенники. Ну что ж, трезвенники всегда вызывали у меня чувство настороженности.
И да, в озере была рыба, рыбы было очень много. Первого хариуса поймал сам вертолетчик, тут же его разделал, промыл в ручье, порезал на куски, посолил, поперчил, добавил лука, и через полчаса мы, урча как коты, ели нежнейший сагудай. Только Таня не ела, ей было некогда. Бесполезно поменяв три блесны, она вытащила, наконец, бронзовую и поплевав на нее, на удачу, закинула спиннинг. И началось! Хариус пошел просто один за другим. Но после десятого Костя сказал: ша! - остальных выпускай.
На мою удочку не клюнула ни одна рыбка. Уж как я ни подбиралась к счастливой протоке, на ходу подтягивая заброды, все равно - ноль! И только когда он сам снарядил мне спиннинг какой-то приспособой, через три-четыре закида я вытащила сразу двух - черного и белого - хариусов. "Любят тебя духи", - сказал Костя одобрительно и... НЕЧТО снова прошелестело рядом со мной. Притормозив и сжав мне виски.
Потом он накормил нас рыбацким деликатесом: жареными желудками, икрой и печенью хариуса. А счастливая рыбачка Таня пела песню про любовь. Красивейшее озеро. Белый самолет. Настоящий вертолетчик. Теплый ветер. Синее небо. Вкусная еда. Песни. И это уже после того, как ты решила, что все удивительное безвозвратно позади!
Слава богу, на катер до Норильска мы не опоздали. Правда, рюкзак я утрамбовывала практически ногами: лишь бы влезло и лишь бы не опоздать. Пять рыб нам пожарили, а остальные мы присолили и взяли с собой. Мы вообще много чего взяли с собой с плато. Красоту - горстями. Чистых воды и воздуха. Новые впечатления. Новое понимание своих сил. И своего места в жизни.