24 сентября на сцене Каменноостровского театра состоится вечер в честь юбиляра, а в Греческом зале исторического здания театра на Фонтанке откроется выставка "Кочергин и режиссеры". Отмечают юбилей и в столице - в Московском академическом театре имени Маяковского вчера и сегодня на сцене на Сретенке - спектакль БДТ "Крещенные крестами" по одноименной книге Кочергина в его сценографии и режиссуре Вениамина Фильштинского.
Эдуард Степанович, поедете ли вы с театром в Москву?
Эдуард Кочергин: Собираюсь. Но никаких официальных празднований, как раньше, не будет. Сейчас не время для этого. В Питере состоится вечер моих рассказов, которые будут читать замечательные артисты - Светлана Крючкова, Олег Басилашвили, Нина Усатова, Елена Попова и наша молодежь. И знатные московские артисты - Игорь Ясулович, Вениамин Смехов, Александр Клюквин.
Часто сокрушаетесь: "Театр теперь не тот!"?
Эдуард Кочергин: Я не сокрушаюсь. Говорили всегда, что "театр уже не тот". И в 1960 году, когда я пришел в театр, вспоминали 1920-е, 1930-е годы - какие сильные были спектакли!.. Но время меняется, публика - тоже, требования становятся другими. Если в начале ХХ века художник Головин жаловался директору Императорских театров Теляковскому, что пошла драматургия, где по семь-восемь картин, то мне пришлось сделать у Додина в 1985 году в "Братьях и сестрах" уже более 60 перемен и никому не жаловаться.
Я не раз слышала, как вас ценит Андрей Могучий...
Эдуард Кочергин: Замечательно, что считают меня нужным театру. Я хорошо знаю технологию изготовления декораций, и если необходимо - помогаю. Мастерские у нас прекрасные, в них работают несколько моих воспитанников. Из рук наших мастеров выходит качественная продукция.
У вас много учеников?
Эдуард Кочергин: Немало. Одни из них уже преподают в институтах, другие работают по всей стране главными художниками театров. Многие получили звания. Например, Александр Орлов - заслуженный художник России, член-корреспондент Академии художеств. Я считаю его одним из лучших театральных художников Петербурга, он делает великолепные оформления спектаклей в Мариинском театре и не только.
Вы коренной петербуржец. Выпустили несколько книг, в том числе про театр. А про любимый город?
Эдуард Кочергин: Практически все мои рассказы - про Питер. Но не парадный. Герои мои - люди с периферии города, юродивые, нищие, калеки, проститутки. Если вы читали "Крещенные крестами", то знаете, откуда я вышел (детприемник НКВД, скитания по России. - Прим. ред.), неплохо владею уголовным жаргоном. Феня - язык образный, местами замечательный. Многие думают, что это язык зэков. А на самом деле феня возникла у офеней, странствующих торговцев. Они использовали тайный, "птичий" язык для переговоров друг с другом на ярмарках и базарах. Затем его переняли воры. Может быть, напишу об этом.
А над чем работаете сейчас?
Эдуард Кочергин: Пишу о моем друге, которого уже нет, - Глебе Богомолове. Художник-нонконформист, представитель ленинградского андеграунда, его работы находятся в Третьяковке, Русском музее.
Во время отпуска, на даче, в тишине?
Эдуард Кочергин: Дачи у меня нет. Где угодно пишу, когда есть свободная минута. Между делом. Не случайно подзаголовок моей книги "Крещенные крестами" - "Записки на коленках". Пишу по старинке, карандашом. Исправлять удобно - стер резинкой неправильное слово, заменил другим. Пушкин писал не только гусиным пером, но и карандашом. А я художник, привык работать этим инструментом.
Эдуард Кочергин - замечательный писатель, автор книг "Ангелова кукла", "Крещенные крестами", "Записки планшетной крысы", "Завирухи Шишова переулка. Василеостровские притчи", "Россия, кто здесь крайний?", "Дети моста Лейтенанта Шмидта". Недавно вышла его новая книга - седьмая уже - "Житие Лидки Петроградской", посвященная обитателям Петроградской стороны 1930-1960-х.
Одни с восторгом принимают то, что сейчас происходит в БДТ, другим это не по душе. Как вы относитесь к сегодняшним экспериментам?
Эдуард Кочергин: Почему все должны восторгаться? Замечательно, что есть разные мнения. Ругают - это тоже подпитка для творческого человека. Интересно - что про меня думают, как оценивают? Мир бы остановился, если бы все разговаривали на одном языке, примитивном, как у Эллочки-людоедки - из 30 слов. Чтобы возникло что-то стоящее, выдающееся, необходимо экспериментировать. Не только на театре - в любом деле. Я лично принимаю и стараюсь понять все новое, в том числе эксперименты Андрея Могучего.