Худрук Театра Моссовета развернул бессмертную трагедию в сторону драмы одной семьи - пусть и высокопоставленной. Королевская чета, дележ власти, Дания - все эти хрестоматийные декорации здесь, скорее, данность. В эпицентре - мать и отец, сын и дядя.
Начнется все со свадьбы. Гетруда (Евгения Крюкова) в пышном белом платье и Клавдий (Сергей Юшкевич) в стильных мюлях на меху, утопая в поцелуях и кокетливом шепоте друг другу на ушко, произнесут торжественную речь перед подданными и удалятся праздновать. Их веселье ненавистно Гамлету (Кирилл Быркин): принц не может простить матери, что после смерти отца, она - "башмаков не износив, в которых шла за гробом" - бросилась в объятия его дяди. А тут еще явился призрак умершего короля (Александр Филиппенко) и сообщил, что погиб он вовсе не от укуса змеи, а от руки родного брата… Словом, сюжет известный.
Вот только призрак - единственный, кто говорит в спектакле привычным уху стихотворным слогом. Остальные разговаривают прозой (перевод Михаила Морозова). Поначалу, по признанию артистов, им было весьма непросто. И это не единственная сложность.
Мир "ШекспирГамлета" - фантазия режиссера. Соавтором этого мира великий английский драматург является лишь отчасти. Пространство сцены поначалу напоминает неуютный бункер - сродни тем, в которых прячутся персонажи в компьютерных страшилках.
Время от времени шекспировские персонажи оказываются словно перед входом в модный клуб - слышна приглушенная танцевальная музыка, извивается дымящая публика… На фоне белоснежной завесы из пушистых гирлянд - становятся еще чернее черные и без того интриги и замыслы героев. Та же гирлянда превращается потом - то ли в огромный свадебный торт, то ли в гигантский погребальный венок: здесь жизнь и смерть, любовь и ненависть все время как родные сестры.
Все, что казалось у Шекспира кульминацией - знаменитый гамлетовский монолог или эпический финал ("дальнейшее - молчание") - в версии Евгения Марчелли сознательно обозначается пунктиром, пролетает как скороговорка. Вопрос "быть или не быть?" мы, разумеется, услышим, но в непривычном изложении. Развязка драмы не становится кровавым экшном - финальные строки прозвучат, как сухая новостная сводка. А фоном станет электронное табло, где истекает время поединка фехтовальщиков, - и замершие в момент удара Гамлет с Лаэртом (Митя Федоров).
Куда важнее то, что происходит между Гамлетом и матерью Гертрудой. Принц пригласил артистов показать спектакль про злодейское убийство, чтобы вывести дядю Клавдия на чистую воду. Королева просит принца в свои покои. И вдруг они из монарших особ превращаются в родную мать, любимое дитя, готовых разрыдаться в объятьях. Актриса Евгения Крюкова ищет объяснения чувствам своей героини: "Да, королева влюблена, и многого рядом с собой не замечает. Но когда видит, как сыну больно, - она пытается поговорить с ним по душам…"
А что же Гамлет? У него навязчивая мысль. Он в исступлении. Вроде бы искренни сыновние объятия - но он спохватится. И эту минутную слабость он - исподтишка - еще использует, чтобы сделать матери еще больнее. Пожалуй, здесь важнейший из вопросов этого спектакля - любил ли Гамлет хоть кого-нибудь вообще? Месть за отца - свидетельство его любви к кому? К плодам его воображения? Любил ли мать? Любил Офелию? Вдруг открывается: нет, не любил. Никого.
Ну, может, только самого себя.
Для актера Кирилла Быркина его Гамлет - "юноша, который не справился с тем, что ожидания от жизни могут и не оправдаться. Есть многое, что и не снилось нашим мудрецам. Не все случается лишь потому, что кто-то тебя предал или не любит"…
Выходит, каждое новое поколение обречено перечеркнуть предшествующее? И "примирение" в этом замкнутом круге невозможно? "Наш спектакль, - объясняет Кирилл, - о хаосе жизни. И о попытке духа в этом хаосе выстоять. Мне кажется, для человечества это вечная тема - и для каждого очень личная".
И над трагедией летит пронзительная погребальная песнь Офелии (Анна Галинова и Дарья Таран), тоже потерявшей отца. Больше музыки в спектакле мы не услышим. Только бой барабанов и шум взлетающих птиц.
Евгений Марчелли, худрук Театра им. Моссовета:
- Для любого режиссера есть два вечных центра притяжения - "Чайка" Чехова и "Гамлет" Шекспира. "Чайка" у меня уже была - теперь черед "Гамлета". Пока ты не найдешь своего понимания, браться не имеет смысла. Мне показалось, я нашел. Для меня главное в этой истории - семья. Раненый сын не может пережить измену матери. Она променяла папу на дядю, променяла и его самого. А сын ведь взрослый, думает, что ему позволено все. Гамлет берет на себя роль судьи. Он судит мир. Чем все это кончится, мы знаем.