Удивительно тонкие находки, виртуозная игра актеров и маленькие чудеса сопровождают весь спектакль "Играем Шекспира" от начала до конца. Впрочем, нет здесь никакого начала и нет конца. Так придумал режиссер Виктор Никоненко - когда зрители входят в зал, актеры на сцене еще репетируют. Когда гаснет свет, спектакль не начинается, а продолжается. "Просто мы показываем один день из жизни театра, артисты разминаются, репетируют, мудрые учат молодых, идет обычный театральный процесс, - говорит Никоненко, - а то, что взяли Шекспира, так все хотят сыграть Шекспира, и в нашем театре много блестящих актеров, которым это по силам".
"Главное, что мы хотели показать, это то, что театру кукол подвластно все, и он даже может больше визуально, чем драматический театр, у него больше возможностей, - объясняет автор пьесы Сергей Плотов. - Я надеюсь, что удалось создать странное, красивое, смешное, трогательное действо, когда Шекспир и театр кукол органично соединились".
Одно из самых неожиданных соединений, которое, бесспорно, войдет в историю театра - герои "Отелло" становятся персонажами петрушечного театра. И как полагается уличному театру - трагедия подменяется комедией.
"Петрушечный театр - это не только в России, аналоги есть во всем мире, и это народный театр, а Шекспир давно стал народным драматургом, он и писал для народа, это был основной зритель, так что нет ничего странного в том, что у нас Шекспир с Петрушкой срифмовался", - объясняет Плотов, который, к слову, специально для петрушечного Отелло позволил себе вольный перевод Шекспира - в стиле открыточных поздравлялок: "Вот и все, я умираю, счастья радости желаю. Чтоб детишек каждый год, и чтоб муж не идиот".
Всего в спектакле разыгрываются сцены из шести пьес Шекспира, для каждой свой жанр и своя система кукол. По сути, речь идет о маленьких бенефисах - перед нами блистают Дмитрий Чернов, Андрей Нечаев, Владимир Беркун, Роман Богомольный, Халися Богданова... И даже сам Шекспир. Его бюст выкапывают могильщики вскоре после знаменитой сцены про бедного Йорика. Рот драматурга шевелится - бюст читает "66-й сонет", не забывая произнести роковое и вечное: "Все мерзостно, что вижу я вокруг…".
Вообще в самоиронии создателям спектакля не откажешь - по-другому о театре рассказывать, наверное, и нельзя. В тех сценах, что связывают шекспировские шедевры, артисты многое рассказывают о жизни на сцене и за кулисами, иногда просто дарят зрителям актерские байки. "У каждого из нас бывает момент, когда друг пригласил на свою премьеру, а ты сидишь в зале и понимаешь, что и спектакль дрянь, и друг твой хуже всех, но после поклонов тебе надо зайти в гримерку и что-то сказать… Но что сказать, чтобы друг не обиделся? "Вот в чем вопрос?" Ответ - не менее шекспировский. Сказать нужно: "Как тебе это удалось?" И быстро выйти из гримерки. Пусть друг сам думает - похвалили его или подчеркнули провал".
И все же, рассуждая и шутя о театре, философствуя о жизни, размышляя о Шекспире, артисты не забыли о главном - показать театр кукол во всей красе. Это, пожалуй, особенно ярко и глубоко удалось в сценах из "Ромео и Джульетты". Здесь две разные системы кукол, которые обычно считаются несовместимыми. Тростевая - Джульетта - и марионетка, кукла на нитях, - Ромео. "А как еще было показать две разные семьи, которые не могут соединиться", - объясняет режиссерский ход Никоненко. Кульминации сцена достигает в тот момент, когда Ромео рвет нити, а Джульетта отказывается от тростей. Куклы умирают, но попадают в пространство вечной любви, паря над сценой и качаясь на той самой руке Бога. А людей рядом нет - эта история уже не про них.
Так, оставив всем знакомые смыслы и темы, в Театре Образцова сыграли своего Шекспира - без пафоса и надрыва, без единого штампа и попытки угодить зрителю. Сыграли Шекспира без границ.