Как рассказали в театре, репетиции заняли всего две недели. Но артисты были настолько готовы к теме и материалу, что отыграли на одном дыхании. Зрители тоже ощущали вовлеченность в действие, в частности, благодаря тому, что сидели почти как в амфитеатре Колизея - дополнительные ряды кресел были установлены по бокам сцены.
Полный драматизма сюжет разворачивался в мрачных серо-черных декорациях застенков. Под стать ему одежды персонажей, на фоне которых неким вызовом выделялось ярко-красное платье Клементины.
В центре драмы - Герострат, который вошел в историю как человек, спаливший одно из семи чудес света - храм Артемиды в Эфесе. Случилось это в четвертом веке до нашей эры, но с той поры имя поджигателя стало нарицательным. Так называют тех, кто добивается славы любой ценой.
В пьесе Григория Горина рассказывается не о самом событии - уничтожении храма, а о том, что было после, когда злоумышленника уже заточили в камеру. В ожидании суда, который затягивался - власти отправили гонца к Дельфийскому оракулу за решением богов - Герострат (Загир Яруллин) времени не терял. Он начал предпринимать попытки манипулировать окружающими. Поначалу казалось, что шансов ноль, но все пошло как по маслу, так как Герострат не просто сжег храм - он разжег в людях то, чего в них больше. И это, увы, не благородные мысли и чувства, а пороки.
Если использовать современные термины, то эта история - о черном пиаре. Герострат продает свои записки с описанием совершенного им преступления бывшему тестю - ростовщику Крисиппу (Салават Нурисламов). Тот, чуя барыши, "выпускает" их большим тиражом, который разлетается, как горячие пирожки. Прикупает 15 экземпляров (для себя и друзей) даже правитель Эфеса Тиссаферн (Андрей Ганичев), который издал закон, запрещающий распространение этой крамолы. Прочитав записки, простые люди, еще вчера горевшие желанием разорвать Герострата на части без суда и следствия, испытывают сомнения в том, что считали незыблемым. А представители элиты, внешне оставаясь благообразными, демонстрируют такие пороки, что невольно задумаешься: а чем они лучше Герострата, пожелавшего "плюнуть в вечность"?
Так, "первая леди" Эфеса Клементина (Юлия Абрарова) внушает всем, что Герострат сжег храм не из тщеславия, а из любви к женщине. Разумеется, к ней. Правда, за то, чтобы поджигатель сказал об этом на суде, и это всем бы запомнилось, ей пришлось расплачиваться собой. Склонить на свою сторону Тиссаферна Герострату удается совсем просто. Он шантажирует тем, что любовное свидание с Клементиной описано в очередном папирусе и может быть обнародовано. Но вот если Тиссаферн подменит известие о воле богов, полученное гонцом в Дельфах, и оставит Герострата в живых, то получит в его лице преданного человека. Такой ему нужен, так как в городе правителя не любят, готовится бунт. Вместе же они установят новую власть в Эфесе, а следить за дальнейшим порядком будет Герострат.
- Герострата станут почитать и бояться, ведь сами боги ему простили дерзость. А может быть Герострат сам из богов? - заявляет поджигатель без зазрения совести.
И все так бы и вышло, если бы не Клеон (Асхат Накиев) - судья, разжалованный в тюремщики за бескомпромиссность. Только этот человек как проводник высшей справедливости противостоит беззаконию и моральному разложению и единственный из действующих лиц вызывает сочувствие. Ударом кинжала Клеон обрывает жизнь Герострата, сам становясь преступником. Но идет на это сознательно, чтобы не допустить непоправимого.
Мусалим Кульбаев, режиссер-постановщик, заслуженный деятель искусств РБ:
- Пьеса дала нам прекрасную возможность поразмышлять о природе зла и пределах человеческого в человеке. Герострат еще за две с лишним тысячи лет до Родиона Раскольникова задался вопросом: тварь ли я дрожащая, то есть человек, или право имею, то есть сверхчеловек? Но в отличие от Раскольникова он уверовал в свою избранность и неуязвимость, и явил наглядный пример того, к каким опасным последствиям могут привести такие пороки, как тщеславие, гордыня и презрение ко всему человеческому. У нас нет задачи ни забыть, ни восславить Герострата, мы пытаемся проследить, как мыслят и какие рычаги используют подобные персонажи, пытающиеся примерять на себя функции Бога.