Такое внимание к трагедии в Нэшвилле, вероятно, объясняется тем, что в этом случае проявились все хронические признаки таких преступлений, которые власти США никак не могут искоренить. Одна из проблем в том, что большинство таких убийц покупают свое оружие легально, хотя потом выясняется, что они неоднократно угрожали окружающим или имели проблемы с психикой.
Мотив 28-летней нападавшей Одри Хейл до сих пор выясняется, однако, по данным полиции Нэшвилла, она проходила лечение от проблем с психикой. Кроме того, в соцсетях Хейл идентифицировала себя как мужчину, из-за чего американские СМИ называют ее трансгендером, хотя большого акцента на гендерном аспекте в этом случае не делается.
Проблемная медицинская история не помешала ей недавно приобрести семь единиц огнестрела, включая полуавтоматическую винтовку, карабин и пистолет, использованные при нападении. У Хейл также обнаружили подробный план атаки на школу, в которой она ранее училась. Кроме того, как рассказал глава местной полиции Джон Дрейк, она планировала нападения и на другие объекты в городе, включая торговый центр.
Но, как и в других подобных случаях, вездесущие американские спецслужбы выявили все это уже постфактум, вновь не сумев предотвратить стрельбу. Отчасти проблема в законодательстве, которое в Америке в части оружия в основном регулируется на уровне штатов и может заметно отличаться в разных регионах. При покупке оружия в магазине нужно пройти проверку по базам данных ФБР, но проверка эта лишь на то, попадал ли потенциальный покупатель в поле зрения спецслужбы. Но зачастую у ФБР нет доступа к данным о том, проходил ли американец лечение у психиатра. А в некоторых штатах, например, нет даже баз данных владельцев оружия.
Теннесси, к слову, считается одним из самых мягких в плане контроля над оборотом оружия. Например, он не является одним из 19 штатов, в которых есть законы об изъятии огнестрела у имеющих проблемы с психикой. Местный губернатор-республиканец Билл Ли всегда выступал за дополнительное обучение полиции реагированию на такие ситуации, но категорически отказывался ужесточать законы по оружию. Он мотивировал этот подход тем, что "какие бы законы мы ни написали, преступники не соблюдают законы, а нарушают их, мы не можем контролировать их действия".