Андрей Иванович, если смотреть на историю солунских братьев, живших в IX веке, современными глазами, как можно оценить, в каких обстоятельствах они действовали и что сделали для славян?
Андрей Изотов: Сразу скажу: братья Кирилл и Мефодий совершили настоящий подвиг, причем не только в цивилизационном смысле, дав славянам письменность, но и в прямом. Они отправились в дикую (по сравнению с великолепной Византией) полуязыческую страну, где их ждали интриги многочисленных врагов славянского богослужения, то есть практически на верную смерть.
Почему мы чествуем Кирилла и Мефодия, если славянскую азбуку изобрели их ученики?
Андрей Изотов: Вспомню академика Колмогорова, который говорил, что математик оперирует доказательствами, а у историка доказательств нет и быть не может в принципе, а есть только свидетельства в пользу той или иной версии. Так вот абсолютное большинство современных исследователей действительно полагает, что братья изобрели глаголицу. С их точки зрения, кириллица возникла пару десятилетий спустя уже в Болгарии на основе греческого уставного письма и той же глаголицы. Но есть и те, кто продолжает считать, что братья изобрели именно кириллицу, а глаголица была создана в Моравии в период гонений на славянскую письменность после смерти Мефодия в качестве тайнописи.
Однако по большому счету не так важно, какую именно из двух славянских азбук "придумали" братья, а какую кто-то из их учеников и последователей. В любом случае для изобретения первой из двух азбук нужны были действительно уникальные лингвистические способности. Ведь составителю этой первой азбуки надо было самому решить, для каких звуков не имеющего письменности языка нужны специальные значки, а для каких не нужны. А вот составителю второй азбуки в принципе достаточно было придумать лишь новые начертания для уже существующих букв.
Древние христианские тексты иногда приобретают совсем не сакральный, а политический смысл. Например, Пересопницкое Евангелие, на котором приносят присягу украинские президенты. В 2011-м на государственном уровне праздновалось 450-летие рукописи, а сам год был объявлен Годом украинской Первокниги. То есть это евангелие на Украине считают первым письменным памятником староукраинского языка. С вашей точки зрения, на каком языке оно написано?
Андрей Изотов: Боюсь, что в данном случае мы имеем дело с ситуацией, когда на лингвистику влияет политика. Лично я считаю, что Пересопницкое Евангелие, как и Русская Библия (Бивлия Руска) Франциска Скорины, являются памятниками западнорусского языка, который был языком делопроизводства в Великом княжестве литовском до 1696 г., когда законодательно его заменили на польский.
Сами носители этого языка называли его "руска мова", то есть "русский язык". Ну а "западнорусский" он потому, что уже начинал отличаться и от новгородского диалекта, и от языка московской канцелярии. В частности, в тексте Пересопницкого Евангелия действительно немало слов, которых нет в современном русском языке, но которые есть в современном украинском.
Можно ли считать этот язык древнеукраинским?
Андрей Изотов: Только если этого очень хочется. Язык развитого (хотя бы до уровня феодального строя) общества предполагает целую систему социальных институтов. Например, школы, где этому языку учат, канцелярию, где создаются тексты на данном языке, библиотеки, где тексты на этом языке хранятся. Должна существовать терминология для всех ремесел, которые в данном обществе представлены. На этом языке должна существовать художественная литература, достойная перевода на иные языки. На этом языке должны отдаваться все воинские команды в армии и так далее.
Так что я бы рассматривал появление Пересопницкого Евангелия как один из факторов, который запустил было процесс формирования украинского языка как самостоятельного, однако этот процесс был приостановлен, как уже говорилось, в 1696 г. и возобновился в канун XIX века появлением "Энеиды" Ивана Котляревского.
Своим мощным развитием украинский язык обязан и Ленину со Сталиным. Особенно последнему, который с трибуны XII съезде РКП(б) в апреле 1923 г. заявил о политике коренизации, заключавшейся в подготовке национальных кадров и формировании органов власти из людей, знающих украинский язык. На этот язык должны были перейти и учебные заведения…
Андрей Изотов: Я думаю, что украинский язык в целом сформировался в результате масштабных и трагических событий XX века, которые привели, в частности, к трансформации чисто аграрного общества в общество индустриальное.
Приведу личный пример. Мой отец был намного старше мамы, поэтому успел перед революцией окончить Варшавский университет. После демобилизации с фронта Первой мировой он преподавал украинский язык в гимназии в Одессе, а в 20-е поступил в аспирантуру к академику Белецкому в Харькове - тогдашней столице Украины, и вместе с ним они написали "Историю украинской литературы". Литературным украинским языком он владел профессионально, писал на нем. И вот однажды папа решил поговорить с моим прадедушкой по материнской линии. Тот вместе с односельчанами переехал на Урал с Украины при Столыпине. То есть был носителем деревенского говора начала XX века. К слову, на Южном Урале много украинцев - целые украиноязычные деревни. Оказалось, что дед отца почти не понимает. Это говорит о том, что язык в 70-е годы еще не сформировался, менялся стремительно. Он продолжает оформляться, безусловно, и сейчас.
Что происходит сейчас со славянскими языками: они становятся друг для друга более непонятными или, наоборот, "специфика" стирается?
Андрей Изотов: В данном случае речь может идти о нескольких процессах, влияющих на ситуацию. С одной стороны, в современных языках, в том числе славянских, стремительно увеличивается количество представленных в каждом языке слов. Например, чешские лингвисты зафиксировали в 2021 году появление почти пяти тысяч новых чешских слов. За один год! Так что современные языки "разбухают", количество слов в них постоянно увеличивается, а тем самым увеличивается и количество непонятных слов. С другой стороны, глобализация приводит к унификации, в том числе и культурно-языковых феноменов. Поэтому чужой язык в целом может становиться для конкретного человека всё более непонятным, однако та часть этого языка, которая соответствует его сфере интересов, наоборот, вызывает всё меньше и меньше вопросов.
Из истории вопроса
Андрей Изотов: Напомню некоторые факты. Князь Великой Моравии Ростислав отправил послов в Константинополь. Они прибыли туда то ли в 862-м, то ли в 863 году. Князь сообщал императору, что его подданные, приняв какое-то время до этого христианство, плохо понимают латинское богослужение присылаемых в Моравию из Зальцбурга или Пассау священников. И попросил прислать такого "епископа и учителя", который мог бы вести христианское богослужение на понятном для мораван языке. Но князь хитрил.
То есть кроме просветительских целей у него были и другие?
Андрей Изотов: Ему было нужно не только богослужение на понятном языке. Ему был нужен "епископ", то есть церковный глава Моравии, не подчиненный ни формально, ни практически архиепископу Майнцскому - послушному проводнику воли Людовика Немецкого.
Но прислать епископа в чужую епархию значило бы грубейшим образом нарушить церковное право - тогдашний аналог современного международного права. С другой стороны, игнорировать просьбу Ростислава для Константинополя значило бы заполучить еще одного врага на севере в дополнение к уже существующим противникам. Поэтому Константинопольский патриарх Фотий послал в Моравию братьев Константина (который перед смертью примет монашеское имя Кирилл) и Мефодия - талантливейших учителей, ни один из которых епископом на тот момент не был. Таким образом он нашел блестящее с политической точки зрения решение. А братья стали разменными "пешками" политиков.
Но произошло чудо...
Андрей Изотов: Да, созданная братьями славянская письменность пережила и гибель свергнутого Ростислава, и смерть самих братьев, и распад Великой Моравии под ударами вторгнувшейся в Европу венгерской конницы. Центр этой письменности переместился в ставшую христианской Болгарию, а затем и на Русь Рюриковичей, где и произошел ее максимальный расцвет.
Нужны ли спецкурсы по церковнославянскому языку?
Евфимий (Моисеев), наместник Высоко-Петровского монастыря:
День славянской письменности и культуры отмечается в России много лет как государственно-церковный праздник, однако следует признать, что в последние годы содержание этого праздника в восприятии значительной части нашего общества становится все более размытым да и размах праздничных торжеств значительно уменьшился. К сожалению, нередко приходится сталкиваться с такой трактовкой деятельности святых Кирилла и Мефодия, согласно которой главная их заслуга заключается в создании кириллического алфавита, что выглядит, мягко говоря, странно, особенно если учесть, что святые братья создали не кириллицу, а глаголицу. Между тем это один из немногих праздников, которые отмечают вместе государство и Церковь, он является важной "точкой сборки" государственно-церковных отношений, и в этой связи причины установления этого праздника, равно как и предмет празднования, заслуживают гораздо более пристального внимания.
Этот язык изначально создавался как миссионерский проект. С этим вряд ли кто-то будет спорить, но у многих сомнения вызывает другое - остается ли церковнославянский языком миссии сегодня? Весьма распространенным является представление о том, что церковнославянский давно исчерпал свой миссионерский потенциал и в результате эволюционных процессов на его место пришел русский язык. Однако опыт Русской Православной Церкви говорит о том, что церковнославянский остается востребованным у верующих людей, которые в подавляющем своем большинстве не хотят перехода в богослужении на русский язык. В традиции нашей Церкви церковнославянский воспринимается не просто как некий инструмент для передачи определенных смыслов, но как священный язык, как особое средство духовной коммуникации, специально созданное для богослужения и молитвы и используемое только с этой целью.
Если исходить из того, что конечной целью церковной миссии является не просто знакомство человека со Священной историей, вероучением Православной Церкви, ее каноническим устройством и т.п., а именно его приобщение к духовно-аскетической традиции Церкви через участие в богослужении и молитве, то церковнославянский остается наиболее действенным средством, позволяющим достигнуть этой цели. Следование этой традиции и является тем узким путем ко спасению, который освятил Сам Господь Иисус Христос, сказавший о Себе Я есмь Путь, Истина и Жизнь (Ин 14:6). Если же миссия не достигает этого результата, если человек в результате миссии не приобщился к духовной традиции Православной Церкви, вряд ли подобная миссия может считаться успешной или, как минимум, завершенной.
В настоящее время важной общецерковной задачей является повсеместное распространение изучения церковнославянского языка, в том числе как важного компонента национальной самоидентификации. Сегодня налицо проблема - язык Православной Церкви, к которой причисляет себя значительная часть наших соотечественников (по некоторым данным - до 80%), нигде не изучается, за исключением небольшого числа православных учебных заведений и воскресных школ. Понятно, что в общенациональном масштабе этого совершенно недостаточно, чтобы наши прихожане осознали бы церковнославянский именно как близкий и родной язык, который гораздо лучше, чем русский литературный, передает духовные переживания, смыслы и понятия.
В этой связи, если мы действительно хотим, чтобы Церковь оказывала духовно-нравственное влияние на народ, а этого невозможно добиться без понимания людьми богослужения, необходимы усилия на общегосударственном уровне по преподаванию церковнославянского языка в общеобразовательных школах.
Если в 20-е годы ХХ века большевики развернули кампанию по ликвидации безграмотности, научив читать на русском литературном языке детей рабочих и крестьян, то и столетие спустя нам надо развернуть кампанию по ликвидации духовной безграмотности. Необходимо добиться того, чтобы школьники и их родители знали хотя бы основные церковнославянские тексты - по крайней мере неизменяемые песнопения, регулярно исполняемые за богослужением: "Отче наш…", "Богородице, Дево, радуйся…", "Взбранной Воеводе…", "Свете тихий…", "Ныне отпущаеши…", "Единородный Сыне…" и пр.
Курс церковнославянского мог бы преподаваться в школах в рамках предмета "Родной язык". Очевидно, что изучение церковнославянского, как и древних языков, существенно расширит кругозор ученика, обогатит его словарь, и как следствие - сможет оказать мощное влияние на формирование его мировоззрения в христианском ключе. Излишне говорить о том, что выучить этот язык для наших ребят будет на порядок проще, чем любой иностранный.
Именно по пути преподавания церковнославянского в общеобразовательных школах призывала идти замечательный филолог-русист, ректор Санкт-Петербургского университета Л.А. Вербицкая. В 2017 г. эта идея обсуждалась на съезде Общества русской словесности и получила полную поддержку со стороны членов Общества. И хотя в связи с кончиной Людмилы Алексеевны данная инициатива не получила продолжения, сегодня пришло время для того, чтобы перевести реализацию этой идеи в практическую плоскость.
Обновление политической, экономической и общественной жизни России ни в коем случае не должно пониматься как отказ от традиционных ценностей, лежащих в основе нашей цивилизации. Подлинное возрождение нашей страны возможно не только при условии поступательного развития политической системы и передовых технологий, но и при бережном сохранении традиционной духовной культуры и осознании того, что Россия является оплотом восточно-славянской православной цивилизации.
Чтобы духовные смыслы православного христианства стали реальной вдохновляющей и созидательной силой нашего общества, необходимо дать нашему народу ключ к той сокровищнице церковного Предания, где они хранятся. Духовное послание, адресованное святыми равноапостольными братьями будущим поколениям, должно быть актуализировано. В свете этой задачи церковнославянский язык предстает не как архаичный языковой концепт, но как "ключ разумения", открывающий нам вечно живые истины Божественного откровения.
Людмила Табаченко, доктор филологических наук, профессор, Южный федеральный университет:
Сегодня все чаще звучат идеи преподавания церковнославянского языка в школе. Я очень люблю церковнославянский, много писала о нем и его преподавании. У нас, в Южном федеральном университете, есть уже двадцатилетний опыт преподавания спецкурсов "Церковнославянский язык", "Лексика церковнославянского языка", "Современный религиозный дискурс". Он позволяет утверждать, что не стоит отказываться от такого богатого наследия, каким является церковнославянский язык как особая, но драгоценная часть общенародного языка, чистый источник, хранитель зачастую утраченных высоких слов и смыслов, его нужно сохранять и изучать. Исследователи истории русского литературного языка сравнивают церковнославянский язык с корнем, лозой, к которой была привита ветвь восточнославянской народной речи.
Но изучение церковнославянского "всем народом", начиная со школьной скамьи, я все-таки считаю (хотя для меня лично очень желанным) нереальным проектом.
Практической необходимости овладения церковнославянским языком не чувствуют не только школьники, но и подавляющее большинство студентов филологического направления классических и педагогических университетов. Их приходится "зазывать" на спецкурсы специальными призывами. Вот некоторые выдержки из нашей листовки-призыва "Все на церковнославянский!":
"Вы хотите не только любоваться красивой вязью церковнославянских букв с ажурным надстрочием из титл, ударений и придыханий, но и читать и понимать церковнославянские тексты?
Вы уже знаете, что иже - это не "если", но еще не уверены в значениях слов паче, понеже, паки. Хотите разобраться, почему мзда из награды превратилась во взятку, взыскание из поисков погибающей души - в наказание, прелесть из дьявольского обольщения в очарование и привлекательность?
Вы хотите прочесть по славянскому первоисточнику о сотворении мира, грехопадении Адама и Евы, поразмышлять о том, что такое "кожаные ризы", откуда взялась масличная ветвь у голубки Пикассо, почему имя собственное одного из сыновей Ноя стало нарицательным..? Вы хотите прочесть историю Иосифа и его братьев и сравнить ее с версией Томаса Манна? Узнать, почему имя Моисей означает "вынутый из воды", что такое неопалимая купина, казни египетские и манна небесная?
Вы хотите узнать о евангельских событиях из четвероевангелия от Матфея, Марка, Луки, Иоанна, а не "от Воланда", прочесть заповеди блаженства и Нагорную проповедь, сравнить их с ветхозаветным декалогом, подумать о том, кто такие "нищие духом" и почему "много званых, но мало избранных"?
Вы хотите наконец-то познакомиться с молитвами и псалмами, которые еще сто лет назад наизусть знал каждый школьник и которых мы совершенно не чувствуем ни в пушкинском "Отцы пустынники и жены непорочны..", ни в цветаевском "Ты проходишь на Запад Солнца…" - не ощущаем православной основы всей русской литературы?
Если хоть на один вопрос вы ответили "да", мы ждем вас на спецкурсах по церковнославянскому языку и современному религиозному дискурсу".
И аудиторная, и самостоятельная работа студентов базируется на чтении и анализе церковнославянских текстов. В процессе чтения и анализа важнейших для русской культуры текстов преподаватель останавливается на связи Евангелия и русской литературы, на ее евангельской основе, на евангельских сюжетах и их трансформации в произведениях Пушкина, Достоевского, Чехова, Пастернака, Бродского…
После осмысления опыта чтения, перевода и анализа церковнославянских текстов мы проводим дискуссию о языке службы в церкви.
Сторонники службы на русском языке говорят обычно о том, что люди должны понимать то, что читают, поют и говорят в церкви, они должны молиться, осознавая, о чем идет речь, а не "отстаивать" службы и не "вычитывать" правила. По их мнению, непонятность церковнославянского языка - основная причина отдаления от церкви. Они также обращают внимание на то, что несовпадение церковнославянских и русских значений слов приводит к превратному пониманию церковнославянских текстов.
Сторонники церковной службы на церковнославянском считают, что люди не ходят в церковь не потому, что не понимают языка богослужения, служба - это не лекция, которая должна быть понята на интеллектуальном уровне. Их позиция - кто хочет понимать церковнославянские тексты, должен потрудиться, выучить язык; ведь тратят, например, люди много времени и сил, чтобы выучить юридическую или лингвистическую терминологию. По их мнению, непонятные или двусмысленные слова - толчок к размышлению, к тому, чтобы понять их, изучить язык. А перевод с церковнославянского языка на русский - это не перевод с одного языка на другой, это снижение высокого стиля русского литературного языка и приближение его к стилю обыденному, уверены они. Их также беспокоит, кто будет проводить эту реформу: "Это должны делать люди духовные, есть ли сейчас такие?". По их мнению, церковнославянский язык - икона, национальное достояние, его нельзя трогать, менять, даже частично.
Знакомый незнакомый церковнославянский:
- мшелоимство - "собирание ненужных вещей",
- выну - "всегда, во всякое время",
- дондеже - "до тех пор, пока",
- иссопъ - "мелкая трава, которая употреблялась для кропления жертвенной кровью",
- южикъ - "родственник",
- кратиръ - "сосуд",
- анкира - "якорь",
- глумитися - "обдумывать, размышлять",
- озлобленный - "угнетенный, стесненный, тот, на кого распространилось зло",
- злачный - "изобилующий травами, злаками, плодородный"; речь идет о рае,
- ревность - "усердие, рвение",
- риза - "одежда",
- уяснить - "сделать светлым, прояснить, зажечь свет".
Подготовили Елена Новоселова, Елена Яковлева