"За Россию переживаю"
Зной тяжелыми волнами опускался с пронзительно синих небес. Полдень, на улицах Ивановки ни души. Высокие ворота, крепкие дома, зеленые виноградники. У магазина помахивал пакетом мужик лет пятидесяти. Подхожу, здороваюсь, представляюсь. Андрей Половинкин приехал в Ивановку пару недель назад из Украины.
- Мать у меня здесь живет, ей восемьдесят четыре года, надо помочь по дому, ремонт сделать. Сам я родился в недалеко отсюда в селе Чухурюрд, - попахивая "свежачком", поясняет Андрей. Он чернобылец, один из двадцати восьми пожарных, которые первыми в апреле 1986 года ринулись на смертоносное дыхание ядерного реактора. Много лет болеет лучевой болезнью.
- То, что я жив, - чудо. Кто со мной был, все поумирали. Живу, потому что меня мама вымолила. Она у меня молоканка, очень набожная, - делится Андрей.
На малую родину он ехал через Россию, специально выбирал проселочные дороги, чтобы посмотреть жизнь глубинного народа. - Порядок у вас. Белгородчина, Дагестан - очень красивые места. А на Украине по телевизору показывают, что Россия умирает, - говорит Андрей Половинкин.
Двухэтажное, советского пафоса, здание правления колхоза имени Никитина стоит в самом центре Ивановки.
Перед ним на площади памятник Гейдару Алиеву, неподалеку - Доска почета с рядами цветных фотографий. Островок советского колорита.
В конторе тихо и гулко.
- Все на обеде. А мне что с вами разговаривать, я журналистов не люблю, - режет тетка.
Потом помягчела, разговорилась.
Лариса, через полгода пойдет на пенсию. Ждет ее не дождется. Вся жизнь - Азербайджан. Родилась в Баку, потом вышла замуж за ивановца и переехала жить в село.
Двое взрослых сыновей, дом, огород, виноградник. День начинает с молитвы и российских теленовостей.
- У меня душа уже черная. За Россию переживаю. Бога молю, чтобы быстрей уже все у вас там закончилось, - всплескивает руками Лариса.
Живой бог и "бесовское зелье"
За высоким забором светлеет крыша крепкого дома. На лужайке мирно "мурлычут" индюки. Кряжистый мужик с окладистой бородой цвета соли с перцем крепко жмет руку.
Сергей Васильевич Казаков, бывший скотник колхоза, сегодня живет тем, что выращивает индеек. Пару лет назад его избрали пресвитером местной молоканской общины.
Широкая кровать с белоснежной пирамидой пузатых подушек, кипенно-белые накидки, цветное покрывало. Настоящая горница! Широкие половицы, русская печка, много цветов. Во всем подчеркнуто деревенский колер.
Жена пресвитера Ольга - крепко сбитая, белозубая, улыбчивая. Рассматривает меня с интересом.
- Голодные поди?! Щас стол накрою чем бог послал, - чуть нараспев говорит хозяйка.
Бог в тот день послал яичницу, белый хлеб, жареную курицу и душистый чай.
Сергей и Ольга - молокане в шестом колене, их предки бежали сюда в девятнадцатом веке из Тамбовской и Воронежской губерний.
- Наших заставляли православие принимать да иконам поклоняться. А мы поклоняемся только живому богу. Когда шли на Кавказ, многие старики помирали по дороге, перед смертью просили их хоронить, а самим идти дальше, веру спасать, - говорит Сергей Казаков.
Он окончил Ивановскую десятилетку, два года отслужил в армии. Признается, что там научился табак курить, а "бесовское зелье" бросил на второй день после свадьбы. Молодой жене слово дал. Ольга родом из Ивановки, где живет практически неотлучно. Несколько раз ездила в гости к родне на Ставрополье и все.
- В России жизнь другая. Народ там более жесткий, детям во многом потакают. А как там бабы матерятся - меня ужас берет, у нас все строже, - говорит она.
У Казаковых родилось четверо детей, двое умерли в младенчестве. Старший сын Василий говорит на четырех языках, отслужил в азербайджанской армии, сейчас учится в Стамбульском университете. Жизнь свою видит в Турции. Младшая дочь в этом году получила диплом филолога Северо-Кавказского федерального университета. Поступила туда бесплатно по квоте посольства России в Азербайджане.
У дочки с учебой в Ставрополе слез были пролиты реки. Девочка закончила русский сектор Ивановской школы, где программа совсем не сходится с российскими стандартами.
"Ее спрашивают, кто такой поэт Лермонтов, а она не знает. Не учили его стихи в школе. Ее ругают: ты, мол, будущий филолог, как можешь Лермонтова не знать? Она ревьмя ревет, ничего доказать не может. Все улеглось, когда она преподавателю показала азербайджанский паспорт", - вспоминает Ольга Казакова.
Своей жизнью в азербайджанской Ивановке они довольны. Говорят, что их здесь за века никто никогда не обидел, словом плохим не назвал. Многие русские, прожив здесь свой век, так и не научились азербайджанскому языку.
"Думали, что Советский Союз всегда будет", - вздыхают они. Русская молодежь, как правило, местный язык знает хорошо, особенно парни, которые служили в национальной армии. Молоканская община в Ивановке сегодня насчитывает несколько сот человек, а костяк духовных христиан составляет примерно сотня. Молитвенные собрания проводятся каждое воскресенье и по праздникам. В здешнем колхозе не начнут уборку или посевную, пока в поле не проведут молебен.
Молитвенный дом крепкий, построен в атеистическом 1983 году из камня. Внутри похож на чистую горницу: лавки, белые стены, крашеный пол.
На столе лежит святыня - Библия 1904 года издания.
- Строим новую столовую на общинные деньги. Чтобы было где свадьбу отпраздновать или поминки отвести, да и так пообщаться за чашкой чая с пирогами, - говорит пресвитер Сергей Казаков. Денежным грантом помогла общине жена президента Азербайджана Мехрибам Алиева. На эти средства купили новый автобус.
Скажи, председатель…
Ивановка процветала в советские годы, здесь был легендарный председатель колхоза Никитин Николай Васильевич, фронтовик, Герой Социалистического труда. Колхоз тогда носил имя Михаила Калинина и ходил в миллионерах. Никитин стоял у колхозного штурвала с 1953 по 1994 год, до самой своей кончины.
- Мы в день собирали по тысяче тонн винограда, сегодня дай бог чтобы за сезон столько собрали. Дела в колхозе давно идут под горочку, шесть председателей после Никитина сменилось, - вздыхает Казаков.
Николай Васильевич дружил с национальным лидером Азербайджана Гейдаром Алиевым, который не раз бывал в Ивановке. А супруга его любила тут жить летом, спасаясь от бакинского зноя.
Колхоз получал ордена и преходящие знамена, село строилось и хорошело.
А как Никитин боролся с выпивохами! Об этом в Ивановке до сих пор ходят легенды.
- Он обязательно пьяницу вызывал на "ковер" вместе с родителями и женой. И так чихвостил, что земля из-под ног уходила. А если кто по пьянке обижал семью, то потом по местному радио просил у семьи прощения. Страшнее наказания придумать было нельзя, - вспоминает Надежда Васильевна Жабина.
После смерти легендарного председателя колхозом рулит уже шестой руководитель, и жизнь там, по признанию ивановцев, уже не та.
"Здесь зависти меньше"
Местный Дом культуры похож на дворец - красивый, с классическими колоннами. Зрительный зал напоминает партер столичного театра. Под потолком роскошная люстра весом в две тонны. Это все наследие былой жизни. Несколько лет назад государство здесь сделало капитальный ремонт.
Надежда Васильевна Жабина больше пятидесяти лет проработала в Ивановской школе учителем истории и завучем. По-азербайджански говорит так же хорошо, как и по-русски. Россию называет Расеей и "большой родиной".
Ее трое взрослых детей давно перебрались в Москву и Подмосковье, сама она решила - из Ивановки никуда.
- Здесь все мое. Меня тут люди знают и уважают. И я всех знаю. Пенсия более пятисот манатов. Куда мне ехать? - восклицает Надежда Васильевна.
Каждое воскресенье она ходит на молитвенные собрания, говорит, мама перед смертью взяла с нее слово веру не бросать.
- Тут зависти меньше и нет такого расслоения, как в России. Там сразу все вылепят в глаза, а здесь народ более сдержанный, - историк Жабина перечисляет разницу между здешним и российским менталитетом.
Но Россию любит и тоскует по ней, если раз в году не слетает к детям в гости.
- Это зов крови, - поясняет она.
Перед отъездом из села заехал на местное кладбище. Кладбище - точный измеритель нравственности.
Погост похож на парк. Сосны, аллеи. Ухоженно и тихо. Знаменитый председатель Никитин лежит рядом с супругой. Достойные памятники, букетики ярких цветов.
Почти нет оград и дорогих памятников. Надгробия без роскоши, с фотографий смотрят крестьянские лица. Мудрые и заветренные жизнью. Лица тружеников.
Взгляд споткнулся о скромный обелиск, под которым лежит солдат Николай Кулагин. Парень погиб в 1950 году в автокатастрофе рядом с Ивановкой.
- Родные у него жили далеко, в России, похоронили мальчишку здесь. Старики дали нам завет следить за его могилкой. Слово их держим, - сдержанно пояснил пресвитер Сергей Васильевич. Здесь слово по-прежнему крепко. Божье и людское. На нем и держится жизнь. Жизнь, в которой почти нет разводов, много труда, порядочности, неспешности и любви.
К Богу, к ближним и двум родинам. Большой и малой.
Село Ивановка Исмаллинского района республики Азербайджан основано в 1840 году крестьянами-молоканами из центральной России. Названо в честь одного из первопоселенцев Ивана Першего. В селе есть средняя школа, в которой обучается более 400 детей. Школа делится на два сектора: обучение проходит на русском и азербайджанском языках.
Детский сад посещает более ста детей. Население села больше 3000 человек, 1200 из которых русские молокане. Которые называют себя духовными христианами.
Они не признают икон и креста, не совершают крестные знамения. Им возбраняется есть свинину, сквернословить, употреблять алкоголь и курить табак. В Иванове самый низкий процент разводов в Азербайджане.