Представляем собеседника
Георгий Шепелев в 1995 году окончил Французский университетский колледж при МГУ имени Ломоносова. Получил стипендию и приехал в Париж. Окончил здесь исторический факультет знаковой Высшей школы социальных наук. И с тех пор преподавал и преподает русский язык, литературу, историю в университете в Париже.
Cколько, по-вашему, сейчас здесь проживает россиян?
Георгий Шепелев: Есть разные оценки, зависит от того, что мы понимаем под россиянами. От нескольких десятков тысяч до сотен тысяч. А если включить все волны иммиграции, детей и внуков давно приехавших во Францию россиян, у которых остались российские корни, то и того более. Мы как Координационный совет общаемся с ассоциациями, объединениями, коллективами соотечественников - таких организаций около двух с половиной сотен. Есть, к примеру, во Франции сеть взаимопомощи и солидарности "Россия - Франция: скорая помощь". В ней участвуют уже более 17 тысяч человек.
Вы сказали, сотни организаций. Какие они?
Георгий Шепелев: В основном культурной и образовательной направленности. Они проводят российско-французские мероприятия, ведут занятия для детей - преподают русский язык, основы российской цивилизации, литературы, истории. Много школ дополнительного образования, работающих по выходным дням. Существуют они много лет, хорошо известны. Среди тех, с которыми мы работаем сейчас - такие как "Радуга" в Рюэй-Мальмезоне, "Антошка" в Версале, "Прелюдия" в Сен-Жермен-ан-Ле и другие. Помогаем им доставить русские учебники к новому учебному году, что в нынешних условиях по понятным причинам серьезно усложнилось. Тем не менее находим логистические цепочки, чтобы это было недорого, а порой и бесплатно.
По вашему мнению, что изменилось для наших соотечественников за то время, что прошло с начала СВО?
Георгий Шепелев: На первых порах были опасения, что негативная атмосфера, созданная в основном усилиями некоторых местных СМИ, скажется на детях, которые ходят во французские школы. Инциденты действительно были, но, как правило, они быстро ликвидировались педагогами и дирекцией учебных заведений. Идентичная картина и в университетах. А вот санкции и контрсанкции оказались, к сожалению, долгосрочными и сильно ударили по нам всем. Разорваны научные, экономические, рабочие связи. Человеческие связи пострадали - стало сложно и дорого поехать домой в Россию. С нарушением обычных маршрутов поездок в Россию многие ощущают серьезный душевный дискомфорт - настолько сложнее стало повидать родных и друзей. К этому добавьте трудности, связанные с переводом денег родственникам или получением переводов из России. И конечно, главное - постоянное, ежедневное беспокойство и тревога в связи с разворачивающимся конфликтом.
Как ведут себя французские административные структуры, банки?
Георгий Шепелев: С ними были проблемы, и к ним есть вопросы и сейчас. Похоже, что это не организованная сверху единая политика, а инициативы конкретных чиновников или сотрудников на местах, которые делают какие-то свои выводы на основании того, что им рассказали с телеэкрана. Такие случаи были заметны в первые месяцы после февраля 2022 года. Сейчас их стало меньше, но проблема не исчезла полностью, и мы оказывали и оказываем необходимую поддержку соотечественникам, столкнувшимся с попытками дискриминации. Были сложности с банками, когда те стали по своим внутренним распоряжениям или по местным инициативам пытаться кого-то из россиян отсеивать, проверять и замораживать счета даже людям с фамилиями, звучащими по-русски. Но в целом массового характера эти действия не приняли, к тому же здесь есть схема с подключением "высшей" структуры - Банка Франции. Например, если кому-то не открывают счет, можно обратиться туда как в вышестоящую организацию, которая обяжет банк это сделать.
Ну а какое отношение к россиянам у самих французов?
Георгий Шепелев: Подавляющему большинству русофобия не свойственна. В повседневной жизни такие случаи редки. В СМИ - да, к сожалению, чаще. Недавно я разговаривал с моим коллегой-французом из организации "Движение за мир". И он, и я отметили, что в дискуссиях на телевидении практически нет экспертов, политиков, которые продвигали бы мирную повестку. Ни к нам, ни к ним не обращаются СМИ за комментариями по Украине - судя по всему, мы не соответствуем каким-то их запросам, "генеральной линии". Позиция большинства диаспоры (являющейся частью и российского гражданского общества, и французского), к сожалению, по большому счету в этой ситуации не принимается во внимание. В медийном пространстве явно чувствуется политический настрой на продолжение военных действий, а тема дипломатического решения украинского кризиса отодвинута далеко на задний план.
Вы упомянули сеть взаимопомощи и солидарности. Что она делает, как работает?
Георгий Шепелев: У людей, обосновавшихся в новой стране, всегда множество проблем. Социальных, психологических, экономических, языковых, человеческих - и их проще решать сообща. Это и сеть для конкретной и бескорыстной помощи друг другу, и одновременно объединение людей с добрыми намерениями, дружеское сообщество единомышленников. Например, женщина приезжает из маленького города во французской провинции в Париж на медицинское обследование - мы находим добровольца с машиной, который ее встретит. Или нужно помочь пожилому человеку, когда все его близкие в отъезде - тоже сделаем. И конечно, обмен информацией: одни ищут работу, другие - жилье, чтобы получилось недорого и без тяжелых условий аренды, которая обычно предполагает многостраничное досье, гарантии и крупные денежные залоги. У нас есть группа, которая организует эту работу через соцсети.
С украинцами приходится сталкиваться? В мае на акции "Бессмертного полка" они пытались ей помешать.
Георгий Шепелев: У нас есть большой смешанный русско-французско-украинско-молдавско-белорусско- и так далее круг, где мы проводим вместе мероприятия и акции, дружим, общаемся, помогаем друг другу - иной раз даже не задаваясь вопросом, кто откуда приехал. А 8 мая - то были мелкие группы националистов, которые, видимо, считают, что любая "российская" или "советская" акция - это что-то неправильное. Кстати, в "Бессмертном полку" в этом году, как и все годы раньше, принимали участие и выходцы из Украины. Действия политических "оппонентов" иной раз просто непонятны. Какой смысл, к примеру, был в попытке сорвать организованный французскими левыми партиями и движениями митинг, посвященный 80-й годовщине Сталинградской битвы, неоспоримого события всемирного значения, который проводился в Париже на площади, носящей ее имя?
Расскажите о вашем проекте "Россия - Франция: общая память".
Георгий Шепелев: В нем задействованы россияне, французы, есть и участники в Германии, Австрии, Белоруссии и Украине. Мы разыскиваем и собираем фотографии, которые солдаты вермахта делали во время Второй мировой войны. Отправляясь на Восточный фронт, они брали с собой фотоаппараты, считая, что после успешного завершения блицкрига сложат из своих снимков летопись победы. Но ее не случилось, а многие фотографии стали, вопреки замыслу авторов, свидетельствами их военных преступлений и бесчеловечности войны. Эта тема меня задела, и уже больше десяти лет назад я начал этот проект. Сейчас собрано более пяти тысяч снимков. Прошли несколько выставок фотографий из нашего фонда во Франции, в России, в Австрии. Работа продолжается.