Накануне встречи прошла презентация двух новых книг, которые Александр Владимирович написал в соавторстве с Анной Гуровой. Книги, адресованные детской аудитории, открывают увлекательную историческую серию о княгине Ольге.
С истории создания этой книги и начался разговор.
Александр Владимирович, вы раньше не так часто соприкасались с детской литературой, откуда взялся этот интерес, насколько востребованной оказалась эта тема, и стоит ли читателям ждать продолжения серии о княгине Ольге?
Александр Мазин: Не совсем так. У меня даже детская сказка есть - "Сказка о принцессе Белой Лилии и Серебряном Пламени". Вышла почти десять лет назад. А еще до того, как стать прозаиком, я написал три либретто для детских мюзиклов: одно - по мотивам "Волшебника страны ОЗ" для театра Комедии имени Акимова, второе - для рок-оперы "Звезда Вифлеема", которая тоже, в общем, для детей и ставила ее пусть и вполне профессиональная, но детская студия "Саманта", и третье - для мюзикла "Репка". И несколько текстов для детских песен.
Так что для детей я писать умею и люблю. Но серия "Полет сокола" - нечто большее, чем просто книга для детей и подростков. Это часть проекта "История для школьников", который должен был включать и научно-популярную часть, но, к сожалению, своими силами, без поддержки проект сделать не удалось. А вот начать художественно-историческую, приключенческую серию у нас с Анной Гуровой получилось.
О княгине Ольге осталось немного исторических свидетельств. Одни ученые считают, что она родилась в Пскове, другие - что в Изборске, есть и другие версии. Кто-то называет ее внучкой князя Гостомысла, кто-то - и вовсе дочерью Вещего Олега. Какой линии придерживались вы?
Александр Мазин: Как историк, на основании материала, который мной изучен, я склоняюсь к версии, что родилась Ольга не в Пскове, который тогда называли Плесковым, а в болгарском городе Плиска. Но как автор художественного произведения я должен был выбрать из возможных вариантов лишь один.
И выбрана была версия с Псковом, поскольку она легендарная и привычная по курсу традиционной школьной истории. Да и с родной псковской землей нам, авторам, работать проще. Но поскольку задача была - сделать не сказку, а историко-приключенческий, то есть максимально достоверный с исторической точки зрения текст, то от варианта "селянки-перевозчицы" пришлось отказаться.
Судя по тем же летописям, Ольга - женщина не только умная, но и высокообразованная по тому времени и с серьезными навыками управления. А управлять княгине киевской приходилось немалыми землями - Киевским княжеством. В отсутствие мужа - практически единовластно. А отсутствовали в то время мужья-князья часто и подолгу. Так что по нашей версии Ольга - не симпатичная девушка-перевозчица, а не менее симпатичная дочь псковского князя. Маленькая русская принцесса, неглупая, инициативная, храбрая. Такая не может не понравиться.
Вы говорили, что идей книг у вас всегда больше, чем вы способны воплотить…
Александр Мазин: Идеи приходят постоянно, и если идея интересная, я пишу кусочек текста, чтобы зафиксировался герой, мир и состояние. И складываю в папочку "Идеи". В другую папочку - "Обрезки" - я складываю куски, которые когда-то выкинул из своих книг, хотя выкидывать всегда жалко.
Поделиться идеями могу, но делюсь редко. Ведь идея - это младенец, не более. А отдать ребенка, которого не в состоянии вырастить, в чужие руки…. Да, можно. Но далеко не во всякие.
И тут важно понимать, что сама по себе идея ничего не значит. Потому что идей - море, и большинство из них уже кто-то реализовал. Например, Шекспир активно пользовался чужими идеями и очень красиво, творчески их перерабатывал, по крайней мере, делал это лучше, чем его предшественники.
Вообще, изучая философию научного творчества, я понял, что в науке есть две основных категории ученых: открыватели и систематизаторы. Причем, последних - тысячи тысяч, а первых - десятки, если не единицы. Эйнштейн, Бор, Ферма, Тойнби, Вернадский, Менделеев, Ландау... Те, кто открывает врата в новые пространства, которые потом десятилетиями будет осваивать и обживать вторая категория. Эта работа тоже творческая, но принципиально другая. Если использовать литературные аналогии, то это труд мастера-литературоведа. Таких, к сожалению, совсем немного. Но речь не о них, а о том, что настоящие писатели - всегда Эйнштейны. Потому что каждая книга - это то самое пространство, в котором живут и будут жить тысячи, а то и миллионы читателей.
Поделитесь свежими идеями?
Александр Мазин: Ну, например, хочу и напишу когда-нибудь историю детства и юности Александра Невского в стиле "легенда". В этом не будет элементов фантастики, да и я всегда хотел писать чисто исторические книги. Но тут есть проблема - чистая история коммерчески невыгодна.
Святого благоверного князя Александра Невского я считаю своим святым покровителем, а его личность интересна мне одной евангельской фразой, которую он повторил: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих".
Подчеркиваю: не живот (жизнь), а душу. Это сейчас душа - синоним жизни. А во времена Александра Невского у этого слова был совершенно другой, изначальный, смысл.
И когда в Орде князь вынужден был выполнять языческие обряды, он жертвовал именно душой ради благополучия своей земли. Если бы не выполнил требования, мог бы погибнуть телесно и обречь свой народ на гибель. Но сберечь душу. Согласитесь, трагический выбор и очень сложный для понимания современного человека. Мы, какие бы верующие не были, своей жизнью весьма дорожим. А тогда люди жили, в первую очередь, посмертием. И это был высочайший подвиг.
Огромную популярность вам принесли серии про "попаданцев" - героев, которые внезапно оказываются в прошлом. В последнее время этот жанр становится все более востребованными. Как вы считаете, в чем его успех?
Александр Мазин: Причина прежде всего во внутреннем стремлении перекроить свою судьбу, исправить как собственные, так и исторические ошибки. И чем сложнее становится ситуация в мире, тем горячее желание попасть в прошлое и там собрать "нужных" специалистов или спасти "нужную" историческую личность или отговорить царя или президента от ошибочных решений.
Хотя мои герои как раз историю не переделывают. Из-за этого меня однажды упрекнули в отсутствии патриотизма. "Почему ваши герои не борются за победу России?". Хотя что может быть утешительнее - пара сюжетных поворотов, и нет больше той Америки.
Но история учит нас двум вещам: во-первых, раньше было хуже, чем сейчас, но люди как-то справились. Во-вторых, историю пишут победители, а проигравшие учат историю по их учебникам.
А надеяться, что кто-то вступит в уже проигранную битву и, победив в ней за нас, изменит ход истории - это классическое "попаданчество" и вредная штука, сродни эскапизму.
Следя за историей "попаданцев", читатель чаще всего примеряет судьбу героя на себя - а как бы я повел себя, проснись в 10-м веке? Ведь в этом случае никакого значения не имеют заслуги и компетенции человека века 20-го. Так в чем практическая польза эта жанра?
Александр Мазин: Практическая польза - огромная. Особенно в наше сложное время. Эта литература, например, дает понимание относительности добра и зла или того, что жить в мирное время - огромная удача. Что физическая сила и боевые навыки дают возможность стать бойцом, но не сделают из бойца воина.
Но самое главное - осознание себя не отдельной личностью здесь и сейчас, а частью того потока времени, в котором движется мир и страна, в которой живешь.
Да, прошлое переписать нельзя, зато сегодня мы создаем будущее. Свое собственное, своих близких, детей, окружения, своей веры, своей Родины. Сражаемся за него, как сражаются мои герои. Сражаются даже тогда, когда кажется: все, шансов нет.
Зачем жить женщине, которая потеряла любимого мужа, родню, оказалась среди врагов под абсолютной властью человека, которого она ненавидит. Как ей найти цель, выжить и победить? Как измерить практическую пользу от того, что ты понимаешь всю страшную боль потери и не сдаешься?
Это приходит с пониманием того, что ты не сам по себе. Ты - часть потока. Из прошлого в будущее. И в этом потоке одна личность - всего лишь миг. Искра. Кажется, от одного человека, от одного моего читателя мало что зависит. Но если таких - тысяча? А если миллион? Миллион людей, которые понимают, что они не плывут по течению, гонимые обстоятельствами, а создают будущее. Но это только тогда, когда прошлое - не выдуманное.
А вот если "попаданец" все сделает за тебя: разберется с врагами, поднимет экономику, воплотит в жизнь "правильные" идеалы, тогда, к сожалению, эффект будет обратным. Сиди, товарищ читатель, ровно, кушай свой гамбургер, плати ипотеку и будет тебе счастье там, в откорректированном писателями и не проигравшем гонку СССР.
Насколько писатель, работающий в вашем жанре, обязан быть исторически достоверен? Каким образом вы выстраиваете сюжет, когда вводных данных не хватает?
Александр Мазин: Представьте себе лист бумаги, где нарисованы оси координат, между которыми обозначены некие точки - известные нам исторические факты. Мой сюжет - линия, проведенная через эти точки в пределах координатных осей. Если у меня получилось, то моя история не будет противоречить совокупной исторической концепции.
Так было, например, в серии "Варяг", где рассказывалось про Илью-Муромца. Что мы знаем о герое, которого так называли? Есть несколько былин, есть норвежская "Тидрек-сага" и средневековая немецкая поэма "Ортнит", где упоминается Илья. Есть история о некоем Илье Сапожке, которому пришлось однажды оборонятся от неприятелей сапогом, который он надевал на ногу в момент, когда на него напали. Есть святой преподобный Илия Печерский, которого считают прототипом Ильи-Муромца… и каждая такая история несет дополнительную возможность для развития сюжета.
Или вот Соловей-разбойник, поражающий хороших людей страшным посвистом. Мы ведь понимаем, что человеческим свистом никого убить нельзя, а вот свистящими стрелами, которые использовались для запугивания противника, - вполне. Они существовали в те времена и оказывали на неподготовленных людей сильнейшее психологическое воздействие.
Весь имеющийся материал я накладываю на палитру исторической достоверности. И тогда из переработанных фактов, легенд, историй начинает формироваться особый мир, который абсолютно достоверен и для меня, и для читателя.
Вы готовите к изданию сборник своей прозы. Что в нем будет?
Александр Мазин: Там будет не только проза, но и мои стихи. Будут рассказы и три повести, которые долго лежали незаконченными.
Одна из повестей, которую я начинал еще в 90-х, - о юноше-флейтисте, который обладает необыкновенно чутким даром. Он может на своем инструменте так сыграть "мелодию" человека или вещи, что вещь или человек попадают в то время и в то место, где им должно быть согласно высшему предназначению.
Дело происходит в средневековой Франции, где некий маркграф требует от музыканта "наиграть" ему непобедимую армию демонов. В финале истории юноша играет про себя и оказывается на панк-концерте во Франции. Представляете же эту тусовку - рваные джинсы, куртки-косухи с кучей клепок, разрисованные лица, разноцветные ирокезы на головах? И вот заворожённый чудовищной музыкой и чудовищными существами флейтист начинает подыгрывать рок-музыкантам, и мистический механизм срабатывает. С ним остаются только сами музыканты, а все зрители оказываются в замке маркграфа. И тот счастлив - исполнилась его мечта. Вот они, его долгожданные демоны, его войско.
Что посоветуете начинающим писателям как автор книги "Мастер текста"?
Александр Мазин: Две вещи. Понять, есть ли у вас литературный дар, и постараться избежать типичных ошибок начинающего. Системное обучение и владение профессиональными методами - это важно. Но куда важнее сначала определить - есть ли у вас литературный дар. Есть те, у кого дара нет, а есть только желание писать. А есть те, кто понятия не имеет, что они - талантливые писатели в потенциале. Как гениальные шахматисты, которые просто никогда не видели шахмат, никогда не пробовали играть и не знают правил. Но если дать им шахматы и научить играть…
Литературный дар - необходимая часть писателя. Но его мало. Писательство - это тяжелая дорога. Балериной в России проще стать, чем профессиональным писателем. Моя книга о том, как этот дар развивать, как избежать тех самых ошибок и развивать не только аналитическое редакторское мышление, но и творческую составляющую. А еще писателю необходима эрудиция и понимание жанра, в котором он намерен писать. Понимание языка этого жанра. А для этого надо прочесть достаточно большое количество книг нужного жанра. Или создать свой собственный. Это сложно, но возможность этого я доказал лично, создав жанр, который сейчас называется "историческая фантастика".
Но в любом случае человеку, который в детстве прочел две книжки Стругацких и одну - Гаррисона, в современной фантастике не удержаться. Мир фантастики изменился за 50 лет, и нужно уметь говорить с читателями жанра на современном языке.
Как говорил Борис Аркадиевич Стругацкий: нужно писать либо о том, что ты знаешь очень хорошо, либо о том, чего не знает никто. И о последнем писать значительно труднее.
А что делать, если дарования нет, но все равно хочется… Что ж, когда я во втором классе показал отцу свои стихи, он сказал: даже если поэта из тебя не выйдет, ты по крайней мере научишься чувствовать поэзию.
- Удача и победа, считай, одно и то же.
- Решить легко, победить труднее.
- Власть быстро старит, если не для себя живешь, а для державы.
- Я бы сказал по-другому, но князей не поправляют.
- Человеком он станет, когда из него выбьют зверя.
- Назвать великого воина великим воином - это не лесть, а констатация факта.
- Если бы качество воина определяли годы, то лучшим полководцем был бы дуб.
- Есть справедливые войны и плохие. Первые - укрепляют душу, вторые - губят её.
- Если нет истинной цели, ты придумываешь ложную. Но даже ложная цель дает тебе силу.
- Когда желание перестает быть прихотью, оно становится целью.
- Тяжеловато им, молодым! Как людьми стать? Войны-то нет.