Мариинка неофициально считает "Зарядье" своей столичной резиденцией. MusicAeterna - сегодня самый "кассовый" коллектив в России на поле академической музыки. И хотя публика ропщет, выкладывая до нескольких десятков тысяч рублей за один билет, все разлетается за пару дней продаж. Все концерты и Курентзиса, и Гергиева под титулом "открытия" сезона в "Зарядье" прошли на аншлагах: среди слушателей были те, кто специально приехал в Москву ради того, чтобы побывать на концерте...
Есть ли в этом "задвоении" элемент какого-то противостояния, попытка дважды произвести первое впечатление или просто удачный маркетинговый ход, доподлинно неизвестно. Но удивительно и другое. Оба выдающихся музыканта, не сговариваясь, первое слово дали Дмитрию Шостаковичу, и произошло это без каких-либо формальных привязок, как это обычно происходит, например, в юбилейный год каждого великого художника. Симфонический оркестр Мариинского театра исполнил Сюиту на слова Микеланджело Буонарроти (в русском переводе Абрама Эфроса), в которой солировал бас Ильдар Абдразаков. MusicAeterna - Тринадцатую симфонию на стихи Евгения Евтушенко, чье неофициальное название - по первой части - "Бабий Яр" (солировал бас Алексей Тихомиров).
Казалось бы, в открытие сезона, которое всегда трактуется как праздник, естественно, прозвучало бы что-то если уж не веселое, то точно легкое и оптимистичное. Но выбор пал на мрачные, трагические произведения композитора, быть может, создавшего самую значимую музыкальную летопись времени и страны под названием "СССР". Но сегодня то смысловое и эмоциональное напряжение, на которое Шостакович "нанизывал" свою музыку, выглядит как мощное, глобальное напоминание, предостережение.
Сюита прозвучала немного рафинировано и чуть не отрепетировано. Хотя ни для кого из музыкантов это не было первым исполнением. Мировая премьера камерной версии состоялась в декабре 1974 года в Малом зале Ленинградской филармонии, а оркестровой версии - уже месяц спустя в Большом зале Московской консерватории. Самые знаменитые исполнения этого в одиннадцати частях вокального цикла для Ильдара Абдразакова были с Риккардо Мути и Джанандреа Нозедой. В нынешнем исполнении Гергиева - Абдразакова ключевыми и самыми пронзительными стали те фрагменты, что впрямую рождали образные ассоциации с реквиемом. Когда Шостакович создавал эту Сюиту, он тяжело болел и, предчувствуя свой уход, все глубиннее задумывался о завершении жизни, о ее смысле, о смерти и о бессмертии. И сейчас эти размышления о ценности жизни кинжалом вонзаются в душу.
Тринадцатая симфония с иногда грубыми и прямолинейными поэтическими эскападами настаивает на "гражданской нравственности":
- Юмор прятали в камеры, но черта с два удалось. Решетки и стены каменные он проходил насквозь;
- Это женщины России... Все они переносили, все они перенесут;
- Потихоньку людей приучали и на все налагали печать: где молчать бы - кричать приучали, и молчать - где бы надо кричать.
И, быть может, самые главные строфы: "Нас не сбили и не растлили, / И недаром сейчас во врагах / Победившая страхи Россия / Еще больший рождает страх"...
Редкий случай для Теодора Курентзиса: в исполнении были задействованы не только его оркестр и мужской хор MusicAeterna, но и сторонние - Капелла имени Юрлова и хор имени Свешникова (руководитель Геннадий Дмитряк). Исполнение технически реализовано с ювелирной точностью и открытым манифестным посылом без какой-либо побочной слезливости: "...я, на кресте распятый, гибну, и до сих пор на мне - следы гвоздей". И финальная минута молчания в зале, пред тем как трансформироваться в овацию, сегодня была полна особым, искупляющим смыслом.
Кстати
25 сентября, в 117-й день рождения Шостаковича Московская филармония посвятит вечер композитору. В зале имени Чайковского прозвучат Камерная симфония, Шесть романсов на слова английских поэтов для баса и камерного оркестра, избранные прелюдии для фортепиано в транскрипции для камерного оркестра и Концерт N 1 для фортепиано и солирующей трубы с оркестром.