Герой (Евгений Фроленков) вспоминает, как на излете гражданской войны он убил красивого всадника на огромном белом коне, который в знойной степи подстрелил его лошадь. В эмиграции, в Париже, наш герой сделался газетным репортером, пишет про все, что интересует публику - происшествия, некрологи, спортивные отчеты… Но память о том убийстве - единственном совершенном им убийстве - не дает ему покоя. И когда он случайно натыкается на сборник рассказов некоего Александра Вольфа, в котором точно описано то самое "Приключение в степи", он понимает, что убитый им офицер - жив.
Поиски неуловимого Вольфа долго не увенчиваются успехом, пока однажды в своем любимом кафе наш автор не сталкивается с неким Вознесенским (Сергей Олексяк), как оказывается, другом Вольфа. Тот и рассказывает историю чудесного выздоровления тяжело раненного офицера и его биографию. Встреча убийцы и убитого, наконец, состоится, и их братание, их объяснение - напряженная психологическая кульминация спектакля. Но хэппи-эндом история не оканчивается. Роковой выстрел в финале все же прозвучит. И Александр Вольф (Павел Мамонов) падет-таки жертвой нашего героя - такого милого, нежного, трепетного, чувствительного автора.
Герой автобиографического романа Газданова (повествование ведется от первого лица) на самом деле очень обаятелен. И в этом - парадоксальная ирония газдановского текста, так точно уловленная Левитиным. Просиживая дни в парижском кафе, где пишет свои статьи, герой с сочувственным, живым интересом наблюдает череду типов, чья жизнь достойна отдельного романа. Вот старуха, бывшая некогда роковой красавицей и по собственной глупости погубившая любимого (Людмила Колесникова). Вот полунищий калмык (Константин Тумилович), который побирается, чтобы потом давать в рост собранные медяки. Вот бандит по кличке Курчавый Пьеро (Андрей Павлов)…
С каждым из них у нашего героя происходит разговор, как у Пастернака с позвонившим ему Сталиным. Поэт заявил: "Я хотел бы с вами встретиться и поговорить. - О чем? - О жизни и смерти". Вождь повесил трубку. Его интересовали практические отношения живых, а не инфернальные философствования.
В отличие от Сталина, Газданова более всего интересует отношение живых к конечности жизни. Понятно, что всех ожидает одна и та же ночь, но насытить текущий пока еще день смыслом и содержанием - личная забота и ответственность каждого.
Персонажи спектакля часто рассказывают друг другу притчи. Но и сами они зачастую - воплощение этих притч, воплощение символов, которыми насыщена проза Газданова. В руках режиссера эти люди-символы приобретают порой пародийное, порой очень бытовое, порой трагическое звучание. Нельзя, например, без смеха смотреть на "Лилипуточку" (Алла Черных), которая возникает как иллюстрация к анекдоту - "Какая нелепая смерть!". А за полупьяными выходками Вознесенского так и видишь поломанную судьбу русского вояки - доброго, но недалекого, искреннего до ребячливости, трогательного в своей приверженности офицерскому товариществу. Этакий лермонтовский Максим Максимыч, перенесенный в XX век. Пожалуй, актерская работа Сергея Олексяка - одна из лучших в спектакле.
Впрочем, нельзя обойти вниманием и работу Евгения Фроленкова. Супербережное отношение режиссера Левитина к тексту Газданова заставило артиста почти на всем протяжении спектакля произносить длинные прозаические монологи. Но этот поток внутренней речи с множеством причастий и сложных оборотов так плотно освоен актером, что не вызывает неловкости ("в жизни люди так не говорят!"). Хорош и инфернальный Вольф в исполнении Павла Мамонова. Жесткий до жестокости, он - реальное воплощение победительного мачизма. Как и программировал себе, он умрет, говоря словами поэта, "не на постели, при нотариусе и враче, а в какой-нибудь дикой щели, утонувшей в густом плюще". Здесь он умирает, убивая свою любовницу (Валерия Столбикова), которая посмела предпочесть другого.
Вообще высокая ирония судьбы так тесно переплетается здесь с площадным трагифарсом, что понимаешь: эту историю действительно можно рассказывать как бульварную мелодраму. И Левитин не преминул это подчеркнуть. Антураж парижского кафе с полуголыми официантками, практически натуральный боксерский поединок, вынесенный на авансцену, изобилие красного цвета… И - таинственный туманный фон задника, так легко превращающийся в импрессионистические пейзажи (художник Гарри Гуммель).
Музыка спектакля точно соответствует этой двойственности: "Пляска смерти" Сен-Санса и цыганские романсы естественным образом соседствуют здесь с популярными эстрадными мелодиями и песенкой из мультфильма.
Многослойность этой постановки не проанализировать в одной краткой рецензии. Но вытащить на память хочется одну фразу, проброшенную неграмотным калмыком: "Зачем читать? Надо жить!". Надо жить.