Впервые "Адриана Лекуврёр" появилась в Большом в 1989 году, когда в Москву приезжал легендарный театр "Ла Скала". В том знаменитом спектакле блистала великолепная Мирелла Френи и пела замечательная Наталья Троицкая. Спектакль имел почти мистический успех, и два десятилетия спустя Большой театр заимствовал эту постановку для возобновления на своей сцене. Но было дано всего девять представлений, где в образе Адрианы запомнились Маквала Касрашвили и Нелли Миричою.
Адриана Лекуврёр - реальная фигура: дочь деревенского шляпника, она стала великой трагической актрисой "Комеди Франсез" XVIII века, но умерла от дизентерии. Но в мелодраме Эжена Скриба и Эрнеста Легуве, послужившей литературной основой оперы, которую Чилеа написал в 1902 году, актрису отравляет коварная соперница, запретная любовь заканчивается красивой смертью.
Сюжет абсолютно оперный - глуповатый, с множеством мелких нестыковок, но очень экспрессивный, взращенный парадоксальной музыкой, в которой есть все: от декламационных монологов в полной тишине до комических ансамблей, от маршей до изящной стилизации под старинные танцы. И, конечно, роскошные арии и дуэты. Тут Адриана и влюбляется в главного маршала Франции Мориса Саксонского, который верностью себя не мучал (если вспомнить реальные исторические события, то он был не просто любовником актрисы, но и отцом ее третьей дочери, которой будет суждено стать бабушкой Жорж Санд) и не посчитал нужным оставить без внимания притязания принцессы Буйонской. Но становиться стороной любовного многоугольника не было в планах принцессы. И сановная особа отомстила, но не графу, а сопернице, прислав той букет отравленных фиалок.
Партия легендарной актрисы обязательна в репертуаре любой певицы-сопрано, что считает себя примадонной. Посему эта опера познала почти все великие голоса ушедшего столетия: Магда Оливеро, Роза Понсель, Рената Тебальди, Рената Скотто, Монтсеррат Кабалье, а в веке нынешнем - Анджела Георгиу и Анна Нетребко. Но отвечающий за премьеру в Большом театре Евгений Писарев, худрук Московского драматического театра имени Пушкина, придал постановке еще более богатый контекст, явно не упуская из поля зрения тот факт, что в легендарном спектакле Александра Таирова в Камерном театре (ныне театр Пушкина) 30 лет царила несравненная Алиса Коонен.
На подмостках Большого "разлит" щедро "синий пурпур" - и фирменный цвет Камерного театра, и символ ярости и гнева. На сцене "театр уж полон; ложи блещут…". Спектакль выглядит "вечной классикой", эта опера никогда не относилась к числу "режиссерских", а всегда считалась "актерской". При этом Евгений Писарев мудро избегает банального развертывания сюжета по предсказуемой формуле "театра в театре". А будто идет от противного, показывая, что в реальной жизни, этом театральном зазеркалье люди заигрываются куда чаще и жестче, чем на подмостках в лучах славы под сенью Мельпомены, с которой и отождествляет себя Адриана, находясь на смертном одре. По сути, вся ее красивая и талантливая жизнь - это портрет одиночества в богатых интерьерах и изумительных нарядах: шелк, атлас, гобелен, бархат, ткани на костюмы (а их около двух сотен) закупили в Индии и Турции. Виктория Севрюкова знает толк в роскоши театрального костюма и с виртуозностью эквилибриста не переступает черту меры и вкуса, создавая притягательные платья для героев. Только счастья это им не приносит.
Единственный, кто искренне, преданно и безответно любит Адриану, - режиссер Мишонне (единственный вымышленный персонаж в данной истории). Обычно его фигура выходит в буффонных тонах. Но не у Владислава Сулимского, неожиданно создающего глубокий, многоплановый образ. В его интерпретации он и прекрасно поет, и обретает черты благородного, трагического баритона, готового на жертвенную, отцовскую любовь.
Граф Саксонский в очень профессиональном, но не слишком темпераментном исполнении Нажмиддина Мавлянова, конечно, тоже любит Адриану, но ровно до тех пор, пока в этом чувстве, как в зеркале, отражается его тщеславие. А потом он оказывается уже в объятиях коварной принцессы, которая у Ксении Дудниковой и собой хороша, и поет с толком, с чувством, с точной расстановкой всех необходимых акцентов, являя образ действительно достойной соперницы.
Адриана у Динары Алиевой, дебютирующей в этой роли для примадонны Assoluta, получается быть то властной, то капризной на грани с истерикой, то нежной повелительницей всего, что происходит на сцене. Ее богатый красками голос, иногда излишне брутален на самых низких нотах, но с проникновенной силой передает все чувственные трансформации. И к финалу, благодаря прежде всего ее мощной харизме, эмоциональный накал спектакля достигает искомой высочайшей отметки. Даже несмотря на то, что оркестр вдохновенность и драматическую насыщенность передает на минимуме нюансов, в кульминациях прибавляя лишь в громкости звучании. Да, и странный возникший в записи Александры Урсуляк монолог Адрианы: "Что останется от меня? Лишь воспоминания…" сбивает фокус переживаний, как бы переадресовывая их уже за пределы театра, где правила игры еще менее предсказуемы. И с последним аккордом в зале эмоций было едва ли не больше, чем на сцене.