Учитывая, как популярны сегодня японская кухня, кино (от Акиры Куросавы до Хаяо Миядзаки), восточные единоборства и японские дизайнеры, кажется, что возвращение к началу открытия Японии как другого мира - это возвращение к началу нашей собственной современности. Иначе говоря, ставка тут не столько на экзотику былых времен, а на нынешний повсеместный интерес к восточным практикам, технологиям, культуре Востока. Все так. И все же история давней "встречи" Востока и Запада (впечатления от которой можно найти и в романе Гончарова "Фрегат "Паллада"") выглядит на редкость актуальной. Дело в том, что приход фотографии на японские острова был не только просто появлением новой технологии (скажем, как айфоны сменили айподы, не говоря уж о пейджерах, про которые сегодня только бабушки помнят). Фотография стала знаком новой эпохи Мэйдзи (1868-1912), когда Япония, этот "запертый ларец с потерянным ключом", по выражению Гончарова, отказалась от губительной политики изоляции. Два века полной закрытости от западного мира привели страну на грань краха.
Со вступлением на престол императора Муцухито и началом эпохи Мэйдзи европейские технологии, товары, одежда все более распространяются в стране. Символом перемен стала… фотография императора. В 1872-1873 годах японский фотограф Утида Куити (1844-1875) фотографирует императора Муцухито - в традиционной одежде, а затем в парадной военной форме. Шок от этих двух великолепных снимков нам сегодня трудно представить. Дело в том, что в Японии существовал запрет на изображение императора. И вдруг оказалось, что можно тиражировать его портрет. Императора можно рассматривать. Он может переодеваться, и вообще очень похож на человека. Может статься, он даже человек. Идея эта выглядела столь ошеломляющей, что фотография императора поначалу могла быть только у приближенных, военной элиты страны. Впрочем, вскоре фотография Муцухито появилась в государственных учреждениях разного рода, сделав императора доступным для чужих взглядов. Вопреки страхам приверженцев старины, в том числе благодаря фотографии Муцухито обрел популярность среди молодежи.
Той знаменитой фотографии, сделанной фотографом Утида Куити, нет на выставке. Зато есть фотография молодого самурая в полном облачении с мечом-катаной в руке, которую относят к рубежу 1880-1890-х годов. Есть фотографии актеров в костюмах самураев того же времени. Есть фото повседневных занятий: от "Сушки чая" Энами Нобукуни, "Стирки белья" Адольфо Фарсари до "Лавки игрушек" и "Шелковой мануфактуры" Огавы Кадзумасы…
Представление о масштабе "вторжения" фотографии в повседневную жизнь японцев могут дать цветные линогравюры 1870-1890-х годов. Не прошло и 20 лет с первого знаменитого дагерротипа с портретом Симазу Нариакиры (1857), одного из влиятельных и дальновидных даймё, феодала, много сделавшего для внедрения европейских технологий в жизнь японцев, а фотографы со своими ящиками уже всюду. В театре Кабуки фотоаппарат установлен среди зрителей, фотографы снимают красавиц и японских духов, забираются на вышку, чтобы снять вход в храм, попадают под носилки какого-то "сеньора" на мосту Каюн… В 1890-е на гравюрах фотоаппарат становится желанным атрибутом и для школьника в европейской одежде, и для молодой женщины, фотографирующей виды…
Конечно, значительная часть фотографий, особенно пейзажей, актеров Кабуки, самураев и гейш, шла "на экспорт". Японские раскрашенные фотографии пользовались спросом в Европе. И европейцам, разумеется, была интересна экзотика Востока. Именно европейский взгляд способствовал пробуждению интереса, в том числе историков, к национальным костюмам, традициям, осмыслению прошлого. Любопытно другое. Как быстро японские фотографы, учившиеся у европейцев (среди учителей называют голландского врача Иоганна Помпе ван Меерведвоорта, фотографов Адольфо Фарсари, Феликса Беато, Раймунда фон Штильфрида-Ратеница), не только достигают вершин профессионального мастерства, но придают фотографическим ателье коммерческий размах!
О выдающемся уровне работ, например, Уэно Хикома свидетельствуют его награды на Всемирных выставках в Вене и Чикаго. О размахе деятельности японцев - тот, например, факт, что общий объем тиражей фото отпечатков двух компаний Кусакабэ Кимбэй и Тамамура Кодзабуро к началу ХХ века достигал 200 000 раскрашенных снимков. А кроме фотографий издавались фотоальбомы, которые шли на-ура в качестве сувениров у моряков и путешественников. Уже в 1894 году Огава Кадзумаса становится одним из основателей "Фотографического общества Японии", редактором первого в Юго-Восточной Азии фотожурнала "Сясин симпо".
Богатство этого фотографического мира в Японии конца XIX века, тонкость раскраски снимков, можно оценить на выставке "Япония. Другой мир".