В постановке молодой команды - режиссер Алексей Мартынов, художник Сергей Рябов и дирижер Тимур Зангиев - опера "Война и мир" обрела не антитезное и всеобъемлющее название, а лирическое и во многом камерное "Наташа и Андрей".
Каждая лихая идея подхода к признанной партитуре, что называется с "ножницами", всегда вызывает опасение и вопросы. В данном случае предлагаемая версия оказалась не желанием избавить публику от длинной оперы, а очень продуманной и изящной попыткой вернуться к авторскому первоисточнику с некоторой поправкой на сегодняшнее время. В 1946 году на сцене МАЛЕГОТа была представлена первая редакция оперы Прокофьева "Война и мир". А двумя годами позже было опубликовано знаменитое разгромное постановление ЦК ВКП(б), положившее начало борьбе с так называемым "формализмом" в советском искусстве и преследованиям деятелей культуры, которые были объявлены последователями данного направления. И под давлением диктатуры времени композитор взялся за написание второй редакции оперы с практически равной по объему "военной" частью. В этом, так называемом "двух вечернем" варианте, "Война и мир" впервые была поставлена только в 1955 году, уже после смерти Прокофьева.
Если говорить формально, то в премьерный спектакль выпускника Школы-студии МХАТ Алексея Мартынова (курс Дмитрия Брусникина, 2015) вошли девять (с 1 по 7, 8 и 12) из тринадцати картин второй версии оперы. Музыкальную редакцию создавали знаменитая пианистка Любовь Орфенова, худрук "Молодежки" Большого Дмитрий Вдовин и дирижер Тимур Зангиев. И хотя программка утверждает, что постановка сделана в полусценическом формате semi-stage, она производит впечатление абсолютно полноценного театрального действа, решенного даже не столько в минималистическом, сколько в мистическо-символическом ключе и эстетике классического черно-белого кино, где миром правит мечта о любви...
Наташа Ростова влюблена в Андрея Болконского, сходит с ума по Анатолю Курагину, признательна Пьеру Безухову… 132 минуты музыки звучат не то что без антракта, а практически без пауз и лавина чувственных переживаний накрывает не только героев оперы, но публику в зале - более двух часов пролетают, как пару мгновений, которые оставляют шрамы на сердце. При этом картина спектакля совсем не перегружена визуальными эффектами. По сути есть только одна, но очень эффектная трансформация: русские березы превращаются сначала в колонны бального зала, потом в защитные "ежи", больничные бинты и надгробные кресты…
Елена Гвритишвили и Илья Кутюхин вокально и артистически очень красивы, и пронзительны в титульных партиях. Рядом с ними блестящая галерея образов в исполнении артистов и выпускников "Молодежки" Большого: Игорь Онищенко (Курагин), Данил Князев (Долохов), Дмитрий Чеблыков (Денисов), Валерия Толунова (Соня), Анна Юркус (княжна Марья), иногда даже подвергая некоторому сомнению хрестоматийные представления о своих персонажах. Особенно много дарят ярких, запоминающихся деталей и нюансов характерам Ульяна Бирюкова, Илья Легатов (Элен и Пьер Безуховы). Им составляют артистично-авторитетное общество солисты "Новой оперы" - Александра Саульская-Шулятьева (Ахросимова), Виталий Ефанов (граф Ростов) и Андрей Фетисов (князь Болконский-старший). Работа хора, в первую очередь, его мужской группы (хормейстер Юлия Сеникова) на очень достойном качественном уровне.
Художественные задачи, которые решает оркестр под дирижерской палочкой Тимура Зангиева, абсолютно незаурядны. Почти бесшовное сопряжение огромного пролога со спрессованной кульминацией, опаленное войной и трагическим финалом смерти князя Андрея, рождает невероятную звуковую концентрацию, во многом тождественную сегодняшнему времени с его стремлением к запредельным скоростям.
Возникает ощущение не только точного попадания каждой артистической индивидуальности в роль, что сегодня не часто встречается нашем оперном театре, но и прочного союза поколений и театров: наряду с "Новой Оперой", Молодежной программой Большого театра в проект вовлечены творческие силы Мастерской Брусникина и Хореографического училища им. Л.М. Лавровского (продюсеры проекта Антон Гетьман и Владимир Урин). Завидный образец копродукции, пока в своем изначально задуманном формате международного сотрудничества, она, если не поставлена на паузу, то оказалась в очень стесненных обстоятельствах.
Этот спектакль случайно или осознанно, но оказался по замыслу очень похож на знаменитую постановку Евгения Колобова (основателя "Новой Оперы", памяти которого во многом и посвящен Крещенский фестиваль) оперы Чайковского "Евгений Онегин", где музыка также лилась непрерывным потоком… И тут возникает ощущение, что, быть может, и Прокофьев задумывал "Войну и мир" вовсе никак что-то грандиозное по масштабу, соревнующееся в размахе с романом Толстого, а именно "лирические сцены", так же как у Чайковского. Как однажды было замечено: "Художник подобен облаку, он принимает формы времени". И сегодня абсолютно очевидно, что талант Прокофьева-лирика до сих пор остается недооцененным.
И после фестивальных показов планируется, что спектакль станет репертуарным. И надо признать, продолжая идею кооперации, он бы прекрасно смотрелся не только на подмостках "Новой Оперы", но и на Новой сцене Большого театра, в репертуаре которого, как ни парадоксально, нет ни одной оперы Прокофьева.