Москвичка по судьбе, она родилась в Ленинграде, прожила там всего семь лет, но впитала его спокойное совершенство. Стремление к гармонии в мире катаклизмов стало темой, которую она воплощала на сцене почти тридцать лет. Ее же она продолжила, став педагогом и репетитором.
Дочь сотрудника Института химической физики академика Кондратьева, в балет она попала благодаря коллегам отца, академикам Абраму Иоффе и Николаю Семенову, который осенью 1943 года привез ее из казанской эвакуации в Москву, в школу Большого театра. Прием уже был завершен, но Семенов узнал, что в той же гостинице остановилась Агриппина Ваганова, главное светило балетной педагогики. Он решил проконсультироваться с землячкой, а та, услышав фамилию Семенова в соединении с именем Марина, взяла девочку за руку и отвела в школу. Позже Марина Кондратьева поняла, что Ваганова решила, будто встретила тезку своей любимой ученицы Марины Семеновой.
В Большой театр Кондратьева попала девять лет спустя. В тот год со сценой простилась та самая легендарная Марина Семенова. Но из театра не ушла, а начала поиск потенциальных учениц. Одной из первых ее внимание привлекла Марина Кондратьева. Танцовщица романтического облика с невесомым прыжком, она ничем не напоминала Семенову. Общей была только вера во всемогущество красоты. Она и объединила их, и это сотрудничество продолжалось не только всю исполнительскую карьеру Кондратьевой, но и позже, когда она сама стала педагогом.
Ей было 20 лет, когда Ростислав Захаров доверил ей свою Золушку, которую она танцевала в очередь с Улановой, Лепешинской и Стручковой, а Леонид Якобсон - девушку-птицу в "Шурале", входившую также в репертуар Плисецкой. Главный балетмейстер ГАБТа Леонид Лавровский увидел в Кондратьевой свою Музу, создав с ее участием балет "Паганини". Он же репетировал с ней Джульетту. В исполнении Кондратьевой не было аффектации и пафоса, эта Джульетта сторонилась открытых страстей, но со спокойным достоинством отстаивала право на выбор, любовь и собственную судьбу. В то же время в Большом появился Юрий Григорович. Он оценил академическую школу и виртуозность балерины, она стала постоянной участницей его постановок. В "Каменном цветке" ей достались обе главные партии: на московской премьере Катерины, позже - Хозяйки Медной горы, в "Легенде о любви" она была Ширин, Фригией в "Спартаке", танцевала Принцессу Аврору в двух версиях его "Спящей красавицы".
Обладая особой воздушностью, технически она отвечала всем стандартам виртуозности, значительно повышенным танцовщиками ее поколения. Но в ее исполнении преобладали мягкость, деликатность манеры. Эмблемой ее творчества стала Жизель, о которой The New York Times писала: " Кондратьева танцевала и вела свою роль так, словно была рождена для нее".
Став педагогом и вырастив таких ярких балерин, как Надежда Грачева, Наталья Осипова, Ольга Смирнова, Марина Кондратьева научила и их всегда оставаться собой и слушать свое время.