Патриарх и слово
Может быть, самое интересное в патриархе Кирилле - его слово. Он не боится слова. Оно для него важно. Он понимает слово как оружие смысла и усвоения чего-либо. Если о писателях говорят "он работает со словом", то о патриархе уместнее сказать - работает словом - осмысляет, находит объяснения, видит закономерности. Каждый раз это своего рода проповедническая философия, а то и обществоведение... Объяснить историю, особенно 20 века, закономерности человеческой судьбы, счастье и несчастье человекa...
Протоиерей Владимир Вигилянский: Да, патриарх - человек с невероятным риторическим талантом.
Но главное преимущество патриарха перед всеми его возможными оппонентами - евангельский ракурс его взгляда. Этот ракурс и задает очень большую силу его риторству. Потому что Евангелие - это непоколебимая скала, задающая контекст для суждения о чем бы то ни было.
В Евангелии истине всегда есть оппозиция. И это не какие-то там политические деятели, а враг рода человеческого - искушающий людей дьявол.
Патриарх всегда видит эту метафизическую подоплеку всего, творящегося в мире.
Мир в любую эпоху переживает кризисы и страдает от войн, но для того чтобы понять все происходящее с нами, и нужен метафизический подход. Поэтому взгляд патриарха не изнутри, не снизу, но "сверху". Он не из серии полемик для гражданского общества, но то, у чего есть метафизический фундамент - борьба добра со злом. И в глобальных масштабах, и внутри каждого человека...
И эта его метафизическая позиция задает ему определенную силу истины и убеждения.
Патриарх и вызовы времени
Что из выпавшего на долю патриарха было самым трудным и потребовало от него особого мужества, силы духа, верности своему...
Алексей Варламов, писатель: Патриарх Кирилл возглавил Русскую церковь в те годы, когда казалось, что все крупные катаклизмы остались в прошлом веке, а то и тысячелетии. Пройдя в 20 веке невероятно трагическую и сложную историю взаимоотношений церкви с государством, мы с надеждой ждали, что новый век принесет какую-то совсем новую жизнь. А все дурное останется позади. Сейчас события опрокидывают эти наши немного розовые ожидания.
В 2009 году, когда проходила интронизация святейшего патриарха Кирилла, мы жили в одном мире, сейчас живем в другом. Испытания начались с ковида. Но самое сложное, по-моему, происходит сейчас. Сегодня перед нами - перед страной, ее руководством, народом и перед церковью, конечно, тоже - стоят самые сложные вызовы. Ответы на которые даст только история, а отнюдь не рядовой человек, находящийся сейчас в гуще событий.
Но мы понимаем, что сегодня всю землю сотрясает невероятная турбулентность, и можно предположить, что чем выше занимаемая человеком должность, тем большая на него ложится ответственность. И тем труднее ему удерживать руль, который то и дело волна событий выбивает из рук. Патриарху, чья "должность" несомненно высока, остается желать только твердости, силы и Божией помощи.
Анна Кузнецова, вице-спикер Госдумы: С тем, что мы живем в беспрецедентно сложное, переломное время, думаю, согласятся многие. "Времена не выбирают", да, но времена выбирают нас. На долю Святейшего патриарха Кирилла выпали исторические испытания - события в Донбассе в 2014 году, украинский раскол, сложные внешнецерковные отношения, начало специальной военной операции. Однако духовный ресурс Русской православной церкви во главе со Святейшим патриархом Кириллом позволяет нам преодолеть те сложности, с которыми сталкивается сейчас общество. Когда оно в переломный момент ищет ориентиры, на первый план выходят те самые духовно-нравственные ценности, которые мы все это время с первого места отодвигали. И становятся нашим духовным оружием и крепостью. Церковь не зря напоминала о них, чтобы вот в такой сложный момент мы смогли прибегнуть к ним.
Протоиерей Владимир Вигилянский: Чтобы понять, что церковь находится во времени испытаний, достаточно вспомнить, что патриарх попал в санкционные списки. Это умопомрачительная вещь, думаю, единственная в истории. Религия всегда была "за скобками", политикам хватало осторожности и мудрости не вмешиваться в религиозные вопросы, чтобы не оказаться в дураках. Но, по-моему, современные политики уже не боятся этого. Иначе кто бы внес Предстоятеля одной из самых крупных мировых церквей в политические санкционные списки.
Я, правда, не думаю, что он из-за этого очень переживает, но факт остается фактом: религия становится для политики орудием давления, а главы государств не робеют перед устройством ментальных расколов внутри своих наций и идут на это сознательно. Для меня это совершенно поразительно, потому что религия и язык - две вещи, которые сидят глубоко внутри каждого человека и не регулируются законами, чьими-то указаниями или политическими рычагами. Абсолютно точно, что политики, принявшиеся за это, в будущем окажутся за бортом. Патриарх попал в ситуацию мирового безумия, о котором Антоний Великий говорил еще в 4 веке, что все перевернется, и безумцы будут говорить, что они правы, а нормальных назовут безумцами. И спустя 17 веков это так.
Расцвет религиозной жизни, который мы пережили после советского прошлого - увеличение количества храмов, епархий, священнослужителей - потребовало от церковного руководства больших действий. Не всегда все проходило как по маслу, потому что надо было держать в голове 300 епархий. А их еще недавно было 40-50. И когда стало 100, казалось: ого-го, как много!
А патриарх человек, который ни от чего не отлынивает. Ни от каких вопросов не уклоняется. Недаром многих восхищает его трудоспособность.
Патриарх и перемены
Изменился ли патриарх за 15 лет?
Протоиерей Владимир Вигилянский: Я был его помощником, видел его каждый день, знаю его характерные свойства, но для меня он, наоборот, никак не изменился. Все то же, от характерных реакций до мудрых особенностей суждений и наставлений. Все то же полное доверие к священнослужителям, не часто встречающееся у иных архиереев.
Терпимость к неблизким ему воззрениям. На заседаниях межсоборного присутствия, где обсуждаются острые вопросы, я высказывал свое мнение, разнящееся с предложениями патриарха. Но он всегда сохраняет уважение к любому мнению, хотя просит его обосновать, доказать, привести примеры. Манеры властелина - как хочу, так и будет - это не про него.
Алексей Варламов: Я вижу патриарха в лучшем случае раз в год. Подхожу под благословение, говорю два-три слова, сомневаясь, помнит ли он меня. Поэтому, наверное, я не лучший наблюдатель и не знаю, меняется ли он. Но образ его, несомненно меняется. На фоне нынешних событий, десятилетней давности страсти вокруг часов патриарха кажутся мелочью и глупостью. А из каких-либо в самом деле интересных страниц его служения, я запомнил рассказ одного из приближенных к нему клириков о памятном путешествии в Антарктиду. Были очень плохие летные условия и оказалось поврежденным лобовое стекло. Летчики предлагали вернуться, но Святейший настоял на полете... И эта его уверенность, что если есть задача долететь до Антарктиды, то надо лететь, и то, что он "не убоялся", были вознаграждены важными для него впечатлениями. А мы получили в утешение замечательную, очень теплую, человечную фотографию с пингвинами. На меня это произвело очень доброе впечатление.
Его уверенность держалась на вере. И мы еще раз увидели, что человеку с лидерскими качествами, занимающему высокое положение, очень важно не бояться и уверенно вести самолет. Вспомнив бурю на Тивериадском озере и услышанное то и гда "Не бойтесь".
Патриарх и литература
Какой сюжет в культурную жизнь ввел патриарх, учредив Патриаршию литературную премию? Важны ли в литературе нравственные и духовные критерии? Почему отмечая писателей с настоящими достижениями, премией награждают и много не первостатейных провинциальных писателей?
Алексей Варламов: Патриаршия литературная премия - это очень хорошая идея. Поддержанная литературным сообществом, и на мой взгляд, грамотно организованная. У премии два крыла, в ее жюри входят клирики и миряне, причем последние - профессиональные эксперты, главные редактора толстых журналов, видные писатели. Но есть и замечательно пишущие батюшки, как почивший протоиерей Николай Агафонов.
За три года, что я проработал с этой премией, я не ощущал никакого давления, там, действительно, все было прозрачно, шел серьезный экспертный отбор. Все складывалось очень грамотно и разумно, с учетом лучших практик современных литературных премий. И премия, действительно, с одной стороны дает возможность наградить известных литераторов, а с другой заметить писателей из провинции, которым труднее пробиться. У премии замечательная церемония в храме Христа Спасителя, приуроченная ко дню святых Кирилла и Мефодия...
Красиво и продуманно проходит представление авторов, попавших в короткий список, о них снимают ролики, интересно рассказывают. В зале много народу, чувствуется духовная поддержка.
Мне кажется, что сегодня православные люди - самая читающая часть России. В книжных палатках и ларьках при храмах всегда много людей, они покупают и святоотеческую литературу, и художественную. Поэтому писатель, попадающий в короткий список Патриарший литературной премии, имеет возможность найти там своего читателя.
Святейший как верховное лицо премии ведет себя очень тактично. Но очень радуется, когда жюри выбирает достойных писателей. Ну и сами писатели обычно счастливы.
Премия небольшая, всего 300 тысяч, и мне лично кажется, что лучше объединить премиальный фонд и давать одному лауреату от 500 тысяч до 1 миллиона рублей. Хотя тогда людям менее известным в литературном мире будет труднее пробиться к этому лауреатству. Но в любом случае это замечательная премия, и пусть ее история продолжается.
Протоиерей Владимир Вигилянский: Как человек, наблюдавший за этой премией много лет, уверяю вас, что более демократической у нас нет.
Я бывал в разных комиссиях, видел много всяких баталий, несколько этапов отсеивания, и никогда патриарх лично не выбирал лауреатов, но всегда жюри - тайным голосованием и прямо на глазах у публики. Знаю только одну негласную вещь, предупреждение патриарха, что хорошо бы давать премии все-таки не священникам, а писателям.
Так что когда меня выдвинул на нее миссионерский отдел, я был уверен, что ничего не получу.
Но когда я стал лауреатом, оказалось, что патриарх очень доволен этим.
Конечно, лауреаты премии очень разные по качеству и значению писатели, но очень важен сам факт что церковь озабочена судьбой словесной культуры. Сказать свое слово и заявить свое воззрение на столь важный участок гуманитарного творчества, это много значит.
Миссия милосердия и забота о семье
Анна Кузнецова, вице-спикер Госдумы:
- Меня впечатляет вся работа патриарха, связанная с темой семьи и защитой семейных ценностей.
Для него она всегда была главной и "чистой", то есть свободной от каких-либо политических задач, даже во времена, когда ее пытались маргинализировать или что-то передернуть.
Когда было немодным ругать нетрадиционную ориентацию, а ее критиков тут же объявляли нарушителем прав человека, церковь смело заявляла свою позицию. Когда никто не смел в полный голос говорить о защите жизни ребенка до рождения, церковь не боялась говорить об этом. Как и о суррогатном материнстве. Или о защите и поддержке многодетных семей...
А сегодня многие давние предложения патриарха стали государственными законами. И все это обеспечено неотступной позицией - его и Русской православной церкви - в деле защиты фундаментальных традиционных ценностей.
Кроме конкретных законов у нас появились стратегические документы, превращающие духовно-нравственные понятия, сформулированные в рамках веры и религии, в понятия правовые. Я имею в виду прежде всего 809 указ - об основах государственной политики в сфере духовно-нравственных ценностей, в котором многие понятия нравственного и воспитательного значения приобрели правовую нагрузку и стали основой для формирования законодательных мер и решений в политической сфере.
Объявление 2024 года Годом семьи потребует от нас еще большей работы по укреплению семьи. И вся она нанизана на те ценности, которые являются основой мировых религий и безусловно Русской православной церкви, о чем патриарх Кирилл говорил все последние годы.
Сегодня при поддержке Святейшего церковь ведет самый понятный для людей разговор с обществом - на языке милосердия. Это развернулось буквально по всей стране. Я почувствовала помощь церкви, еще работая в регионе. Епархия активно поддерживала наши еще робкие волонтерские благотворительные проекты.
Мы видим сегодня священников на передовой, видим их поддержку патриархом, его максимальное беспокойство о духовном окормлении воинов. И эта миссия крайне важна. Церковь не осталась в стороне, она на передовой, рядом с теми, кто воюет на фронтах. А есть еще и госпитали, окормление раненых. Я была с патриархом в больницах, и видела, насколько велико его внимание к каждому человеку. И за словами утешения идет огромное доброделание. В епархиях плетутся сети, делаются окопные свечи, оказывается огромная благотворительная помощь, приходы собирают пожертвования и отправляют их на фронт. Вместе с больницей святителя Алексия церковь готовит сестер милосердия, и это тоже огромная работа.
Мы работаем также с зарубежными приходами, вместе с Союзом православных женщин разворачиваем программу "Семья и мир", стараемся сделать там традиционные семейные ценности главной темой и видим, насколько люди изголодались по этому.
Всем хорошо видно и внимание патриарха Кирилла к молодежи, тут уже выстраивается большая и системная работа на приходах. Молодые люди находят ответ на вопрос, что может дать им вера и православное сообщество.
Среди достижений патриарха хочу отметить и работу в защиту жизни. На некоторые вопросы еще не нашлись ответы на федеральном уровне, но слово Святейшего патриарха уже слышат в регионах и исключают, например, аборты из услуг коммерческих клиник, где женщинам практически не дают шанса сохранить жизнь ребенка. Но такую помощь можно найти в государственных организациях. Поэтому более 13 регионов России уже приняли соответствующие решения. У этой многими поддерживаемой работы бесценный результат - сохраненная человеческая жизнь.
Мы видим, что сегодня происходит на международном поле. Когда даже про-православные организации - я имею в виду межпарламентскую ассамблею православия - не решились на четко сформулированную позицию. К сожалению, когда мировому православию на самом деле стала нужна поддержка, руководство этой структуры, обязавшееся стоять выше политических интересов, опираясь на формальные отговорки, совершенно устранилось от формулирования позиции по украинскому вопросу. Хотя для всех очевидно, что церкви раскольников пусты, и ПЦУ сегодня все расшифровывают как "Пустые церкви Украины". А каноническая Украинская православная церковь жива. И тем, кто выгоняет ее священников и прихожан из храмов, остается только кусать локти оттого, что не сбываются их мечты получать с отобранных храмов хорошие доходы и наживаться, манипулируя чувствами и сознанием верующих. Теперь раскольники пытаются заработать иначе - на воровстве и продаже святынь. Страшно видеть судьбу Киево-Печерской лавры...
Меня в этой ситуации укрепляет только позиция Святейшего патриарха Кирилла, всегда выступавшего за единство Православной церкви и последовательно пытающегося выдерживать эту позицию и сейчас.
Для меня приверженность основным, фундаментальным ценностям это как опора на непреложные законы бытия, которые реализуются вне зависимости от того, нравятся они какому-то управленцу или нет. Русская православная церковь во главе с патриархом Кириллом сегодня главный хранитель этих фундаментальных законов и истин.
Алексей Заров, главврач больницы святителя Алексия:
- Патриарх человек очень образованный. Интеллектуальный, талантливый. Но, я думаю, что в его служении проявляются не только его личные дары, но и благодать самого патриаршего служения, Божья помощь. Когда мы в 2016 году одними из первых открыли паллиативное отделение, то патриарх, посещая нашу больницу в 2017 году, подсказал нам другую, очень важную идею и задал еще одно новое направление, сказав, что больница должна стать учебным центром и обучать специалистов не тольо Москвы, но и других регионов паллиативной помощи и уходу. Не будучи медиком, он фактически указал нам направление развития, ставшее сейчас определяющим и для нашей больницы и в принципе. Центр создан и очень востребован по всей России, и в том числе на ее новых территориях. А еще меня удивляет, какое внимание он уделяет больным и раненым, посещая нашу больницу и будучи ограниченным нехваткой времени и жестким протоколом. Это настоящее человеческое общение. У нас в больнице много бывает священников, в том числе и с опытом больничного служения, но патриарх среди них все равно на первом месте. Он находит удивительно теплые слова и всегда неформально внимателен. Кончается тем, что больные, несмотря на патриаршее облачение и свиту из врачей, главврачей и министра, начинают называть его "батюшкой".