- ...утешеньем за грехи, -
- тихо лягут на бумагу
- беззащитные стихи.
Роберт Рождественский
19 августа исполнится тридцать лет со дня ухода Роберта Ивановича Рождественского - поэта, который и сегодня живет в каждом доме своими строчками. Кто не просыпался утром с его песнями, вдруг всплывшими из детства?.. Строки, мелодии, первые такты этих песен воскрешают родные лица, свидания и прощания - всё то, о чем и рассказать нельзя, а можно лишь поаукаться с теми немногими, кто поймет, кто обнимет в ответ, прижмет к плечу.
Но при всей нашей любви к песенному Роберту Рождественскому как поэт он полузабыт, и его стихи, не положенные на музыку, сейчас мало кому знакомы. Кто помнит его великий "Реквием"? - поэму, написанную еще в 1960 году, но оставшуюся в своем скорбном роде непревзойденной.
- К мерцающим звездам
- ведя корабли -
- о погибших
- помните!
- Встречайте
- трепетную весну,
- люди Земли.
- Убейте войну,
- прокляните войну,
- люди Земли!
Вовсе забыты стихи Рождественского последних лет. Написанные в конце 1980-х и начале 1990-х, они редко включаются в его нынешние издания. На сайте "Культура РФ" поэт представлен множеством стихов и песен, но от позднего Рождественского там - одно-два стихотворения. А ведь они - вершина его судьбы. Роберт Иванович писал их, зная о своей смертельной болезни. Да, эти выстраданные строки не ласкают слух - они обжигают. Так ведь и написаны они человеком, сгоревшим на костре совести.
Помню, как двадцать два года назад в писательском поселке Переделкино открывали улицу имени Роберта Рождественского. Улица - громко сказано. На ней три-четыре дома, да заборы.
Размеры этой улочки так не вязались в моем представлении с Робертом Рождественским, с его поэзией - просторной, яркой, переполненной голосами. Мне казалось, что такому поэту больше подошел бы проспект, широкая магистраль. Но тогда я еще не читал его последнего, посмертно вышедшего сборника. А когда прочитал, то подумал, что точнее было бы назвать эту улочку - улицей Последних стихов Роберта Рождественского. Она так же коротка и сокровенна, как его прощальная книга.
Мать с отцом были на войне с самого начала, я жил с бабушкой, и только когда она умерла, мать выпросила отпуск, чтобы забрать меня с собой. Оформила меня как сына полка. У меня была перешитая форма, и мы поехали на фронт. Две недели ехали. Я был дико горд - проехать полстраны в военной форме! На каждой станции ходил вдоль вагона. Но в Москве матери знакомые сказали, что фронт готовится к наступлению. Она была военным врачом, ее место - у операционного стола. А я куда? Испугалась и оставила меня в детдоме. В Даниловом монастыре половину занимала тюрьма, половину - детдом. Обидно было до смерти, что на фронт не попал. Потом пришел дяденька, стал звать в военно-музыкальное училище. И мы с приятелем поперлись - вырваться из детдома хотелось. Опять же - форма. Так я стал воспитанником Красной Армии. Дудели до посинения. А потом был День Победы. 9 мая мы были на Красной площади. Нас качали. В самый салютный час - сотни прожекторов. Люди кидали мелочь в их лучи, и она искрилась. У меня оттуда осталось ощущение: не надо быть взрослым, надо быть счастливым...
* * *
- Возвратившись из небытия,
- прозвучит фамилия моя.
- Девушка в коротеньком пальто
- спросит удивленно:
- "Это кто?.."
- А ее приятель-аспирант
- показать ученость будет рад.
- Скажет,
- в сторону махнув рукой:
- "Что-то помню...
- Вроде был такой...
- С юности зачитанный до дыр,
- он потом ушел в разряд:
- "И др..."
* * *
- Для человека национальность -
- И не заслуга,
- И не вина.
- Если в стране
- Утверждают иначе,
- Значит
- Несчастна эта страна!
- Привычка
- Необъятная страна
- все мне снится по ночам.
- Было в ней заведено
- правило такое:
- кто не знал, тот не знал.
- А кто знал, тот молчал.
- А кто знал и не молчал,
- говорил другое...
- Захотелось как-то людям
- жизнь по-новому начать.
- Очень сильно захотелось!
- Да одно мешает:
- кто не знал, не хочет знать.
- Кто молчал, привык молчать.
- А кто другое говорил,
- так и продолжает.
Страх
Анатолию Ковалеву*
- Как живешь ты,
- великая Родина Страха?
- Сколько раз ты на страхе
- возрождалась из праха!..
- Мы учились бояться еще
- до рожденья.
- Страх державный
- выращивался, как растенье.
- И крутые овчарки от ветра
- шалели,
- охраняя колымские
- оранжереи...
- И лежала Сибирь,
- как вселенская плаха,
- и дрожала земля
- от всеобщего страха.
- Мы о нем даже в собственных
- мыслях молчали,
- И таскали его, будто горб,
- за плечами.
- Был он в наших мечтах
- и надеждах далеких.
- В доме вместо тепла.
- Вместо воздуха - в легких!
- Он хозяином был.
- Он жирел, сатанея...
- Страшно то, что без страха
- мне гораздо страшнее.
*Анатолий Гаврилович Ковалев (1923-2002) - дипломат, заместитель министра иностранных дел СССР.
* * *
- Ты меня в поход не зови, -
- Мы и так по пояс в крови!
- Над Россией сквозь годы-века
- шли кровавые облака.
- Умывалися кровью мы,
- причащалися кровью мы.
- Воздвигали мы на крови гнезда
- ненависти и любви.
- На крови посреди земли
- тюрьмы строили и Кремли.
- Рекам крови потерян счет...
- А она все течет и течет.
* * *
- Тихо летят паутинные нити.
- Солнце горит
- на оконном стекле...
- Что-то я делал не так?
- Извините:
- жил я впервые на этой Земле.
- Я ее только теперь ощущаю.
- К ней припадаю.
- И ею клянусь.
- И по-другому
- прожить обещаю,
- если вернусь...
- Но ведь я не вернусь.
20 июня 1932 года в алтайской деревне Косиха родился Роберт Рождественский.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru