Но не будем сурово пенять за упущения автору "Незападной истории науки". Даже несмотря на то, что он уделил несоразмерно малое внимание российской и советской науке, впрочем, не оставив без внимания фундаментальные, важные для всего человечества, открытия таких великих ученых, как Ломоносов, Менделеев, Капица, Ландау и некоторых других. Не станем все же забывать, что Козьма Прутков неслучайно уверял, что нельзя объять необъятное. Даже в увесистом академическом томе.
Куда более существенно, что в третьем десятилетии XXI века появилось исследование, написанное глубоким и увлекающимся ученым, который стремится восстановить историческую справедливость. Он не оспаривает достижений европейской науки, но смеет утверждать, что она не была делом гениальных энциклопедистов со сверхчеловеческой интуицией. У них были предшественники и последователи - и не только в Европе и США, но и в Азии, и в Африке, и в Океании. Универсализм науки в том, что она не ведает ни национальных, ни религиозных, ни расовых различий.
Джеймс Поскетт молод, но уже знаменит. В 2012 году он получил премию "Открытие года" Ассоциации британских литераторов, пишущих о науке, а в 2013-м вошел в короткий список претендентов на премию Би-би-си "Новое поколение интеллектуалов".
Книга "Незападная история науки" имеет подзаголовок "Открытия, о которых мы не знали". Но сам автор, который провел огромную исследовательскую работу, - достаточно посмотреть на приведенную им гигантскую библиографию, - не просто достоверно описывает неведомые прежде широкому научному сообществу факты. Поскетт доказывает, что развитие науки зависит от многочисленных социально-экономических обстоятельств, не всегда очевидных. И прежде всего от практических потребностей общества, индустрии, властных и религиозных институтов. Он в немалой степени является приверженцем экстерналистского подхода к изучению истории науки, ориентируясь на внешние факторы, воздействующие на познание природы мира и человека. Именно поэтому научный редактор книги Поскетта Сергей Филонович в предисловии вспоминает знаменитый доклад известного советского физика Бориса Михайловича Гессена "Социально-экономические корни механики Ньютона", прочитанный на Втором международном конгрессе по истории науки и техники" в Лондоне в 1931 году.
Но для Поскетта еще важнее то, что научная жизнь за пределами Европы не прерывалась, даже когда жесточайшая колониальная политика Запада лишала "туземцев" доступа к серьезному образованию и академической деятельности. Британский исследователь убедителен в том, что "наука никогда не была только европейским делом, - ни в прошлые времена, ни сегодня". Право заниматься научной работой было важной частью борьбы за гражданские права. Он отстаивает справедливость по отношению к тем этносам, которые начали заново открывать свое прошлое в постколониальный период, во второй половине ХХ столетия. И обнаруживает немало интересного. Он обращается не только к великому наследию индийской, китайской, арабской и тюркской науки, но и к сокровищам знаний ацтеков, инков, полинезийцев, которыми воспользовались европейские ученые. Благодаря их знаниям было открыто и описано почти 45 тысяч растений до этого неведомых в Старом Свете.
Поскетт не может примириться с мифом о прошедшем "золотом веке" неевропейской науки, которая якобы пришла в упадок в начале Нового времени. Он считает этот миф изобретением европейских консерваторов, утверждавших свое интеллектуальное превосходство. И неслучайно приводит слова выдающегося индийского ученого Джагдиши Чандры Боса из его выступления в Британском институте в январе 1897 года: "В недалеком будущем не станет отдельных Запада и Востока, но возникнет единый Восток и Запад, где каждый будет вносить свой вклад в общее дело по расширению границ наших знаний..."
Наука эпохи Возрождения была связана с географическими открытиями. Расширяя представления об окружающем мире, о многообразии людей в нем живущих, ученые столкнулись с фундаментальной проблемой познания природы человека. Нужны были столетия, чтобы утвердилось понимание единства человечества при его расовых и этнических различиях. Дарвин назвал эволюцию "великой битвой за жизнь". И в этой битве за жизнь участвовали все народы, которые так трудно постигают свое прошлое.