"Краснокожий сидел на краю мшистого бревна и спокойными, но выразительными движениями рук подчеркивал свои слова. Его почти обнаженное тело являлось ужасной эмблемой смерти: оно было расписано черной и белой красками, что придавало человеку вид скелета. На бритой голове индейца была только одна прядь волос, украшением же служило лишь орлиное перо, спускавшееся на левое плечо. Из-за пояса виднелись томагавк и скальпировальный нож английского производства. На мускулистом колене небрежно лежало короткое солдатское ружье, одно из тех, какими англичане вооружали своих краснокожих союзников".
Или этот диалог:
" - Твои отцы пришли из страны заходящего солнца, переправились через большую реку, сразились с местными жителями и завладели их землями. Мои предки пришли от красной утренней зари, переплыли через Соленое Озеро и поступили так же, как твои родоначальники. Не будем же спорить об этом и попусту тратить слова.
- Мои праотцы сражались с обнаженными краснокожими людьми, - сурово ответил индеец на том же языке. - Скажи, Соколиный Глаз, разве ты не видишь разницы между стрелой с каменным острием и свинцовой пулей, которой ты приносишь смерть?"
Джеймс Фенимор Купер "Последний из могикан".
15 сентября ему исполнилось 235 лет. Он родился на десять лет раньше Пушкина и на 25 лет раньше Лермонтова - и они были первыми великими русскими писателями, на которых Купер оказал какое-то влияние. Следы Купера находят в "Дубровском" и даже "Метели", а Лермонтов в беседе с Белинским поставил его выше Вальтера Скотта.
Купера открыли в России одновременно с Европой. Для Старого Света он стал первым писателем Нового Света, которого Европа широко признала, прочитав его роман "Шпион, или Повесть о нейтральной территории" о Войне за независимость.
Роман вышел в декабре 1821 года и был судьбоносным в жизни автора. Он принес ему 4000 долларов гонорара, позволил переехать из провинции в Нью-Йорк и стать профессиональным писателем: до этого была военно-морская карьера и не слишком удачная коммерция, приведшая к банкротству.
Писателем он стал случайно. Читал какой-то плохой роман и сказал жене Сьюзан, американской француженке, что мог бы написать гораздо лучше.
Они поспорили, и за несколько недель Джеймс написал роман "Предосторожность" (1820), действие которого происходило в Англии. Самих американцев собственная история тогда не очень интересовала, может быть, потому, что еще не воспринималась как История и сами они не воспринимали себя народом с какой-то Историей. С другой стороны, американцу писать об Англии было неслыханной дерзостью, поэтому роман вышел без указания имени автора. Ни в Америке, ни в Англии его практически не заметили. В отличие от следующего романа "Шпион", который имел огромный успех по обе стороны океана.
А уже в 1825 году его напечатали в русском переводе в журнале "Московский телеграф". Таким образом, первооткрывателем Купера в России стал издатель "Телеграфа" Николай Полевой - критик, писатель и журналист (кстати, именно он придумал слово "журналистика" - так назывался раздел с критическими обзорами в его журнале).
Но прописку в вечность Куперу принес все-таки не "Шпион", и не романы о морских странствиях, и не путевые записки о Европе, в которой он провел дипломатом целых семь лет, написав пять томов своих наблюдений. Великим писателем он стал благодаря своей "пенталогии" (пятикнижии) о Нати Бампо (он же Кожаный Чулок, он же Зверобой, он же Длинный Карабин, он же Соколиный глаз) и индейцах, среди которых и был вышеописанный Чингачгук (он же Великий Змей).
"Конечно, имя Чингачгук, что значит "Великий Змей", не означает, что он и в самом деле змея; нет, его имя говорит, что ему известны все извороты, все уголки человеческой природы, что он молчалив и умеет наносить своим недругам удары в такие мгновения, когда они совсем этого не ожидают" ("Последний из могикан").
Вот эти пять книг: "Пионеры" (1823), "Последний из могикан" (1826), "Прерия" (1827), "Следопыт" (1840) и "Зверобой" (1841).
В России эти романы стали переводиться в начале 40-х годов XIX века, и первым их переводчиком стала детская писательница Александра Осиповна Ишимова. Так на русском языке появился "Следопыт" с несколько корявым переводом названия - "Открыватель следов". Белинский назвал это произведение шекспировской драмой в форме романа. Но тогда, пожалуй, только Ишимова, издательница первых детских журналов в России, предугадала, что Купер - это писатель прежде всего для детей и подростков.
Потом российские дети заболели Купером. Сбежать в Америку от плохих родителей стало мечтой наших недорослей XIX - начала ХХ века, как это описано в рассказе Чехова "Мальчики". Но в Россию однажды хотел убежать и Лев Толстой, тоже, возможно, начитавшись Купера.
Советские дети стояли за книгами Купера в очереди в библиотеках, я это помню. Как помнят все из моего поколения гэдээровские фильмы про индейцев кинокомпании "Дефа", где Чингачгука играл ставший для нас бессмертным югослав Гойко Митич. Надо ли говорить, что всех этих фильмов не было бы без Купера, который, в сущности, и оказался родоначальником жанра "вестерна" - неважно, в "капиталистическом" или "социалистическом" его исполнении в кино?
Мы называли и будем называть его просто Фенимор. Хотя это не первое, а второе его имя, совпадающее с фамилией его матери Элизабет Фенимор. Он научил нас любить индейцев и тех, кто с ними дружит, а не тех, кто их убивает. Он научил нас любить прерии, хотя лучше бы мы любили родные степи.
И еще он научил нас любить чтение - самое увлекательное занятие на Земле.