Вот такого веселого "конфетти", признаемся, ждет и зритель от спектакля. Эстетика "Эрмитажа" к тому располагает: бурлеск, фарс, упоительное дуракаваляние - признанный стиль театра. И авторы постановки изо всех сил стараются ожидания оправдать. Но получается не очень. То и дело зрителя охватывает чувство неловкости, когда видишь, как надсадно, изо всей мочи, постановщики стремятся пошутить, а вместо этого зал в ответ недоуменно замирает: уже смеяться? Вот здесь был пуант юмора?
Авторы постановки опасались негодования со стороны серьезных сторонников Блаватской: известно, что ее учение, названное теософией, за полтора века собрало немало поклонников по всему миру. Но не разоблачать, не проповедовать это учение театр не намеревался. А собирался он, насколько можно понять, посмеяться над всеми нами, над нашими "серьезными", но легковерными душами, так охотно идущими на поводу у всякого рода магов, целителей, проповедников… Но не внятного исследования, ни искрометной комедии не вышло.
Вот на сцене семейка Фадеевых: бывший саратовский губернатор, его жена, их сын и беременная дочь с мужем… Все они - представители высшей знати, а также - дедушка-бабушка и прочие родственники Елены Блаватской, в доме которых она провела свое отрочество. Кстати, тетка ее вскорости разрешится сыном Сережей. Этот кузен Блаватской (он младше ее на 18 лет) станет впоследствии премьер-министром России Сергеем Витте и не без юмора будет вспоминать проделки своей двоюродной сестрицы.
Но все первое действие семейка спит, повторяя вслед за бабушкой-командиршей одну фразу: "Без Лели в доме стало спокойнее". Каждый из актеров старается разнообразить эту реплику всевозможными этюдами. Но юмора и драйва это действу не добавляет. Хорошая актриса Дарья Белоусова в роли бабушки вообще отчего-то весь спектакль кричит свои слова в одном форсированном регистре, что не добавляет постановке смысла, но сильно утомляет уши. Под стать ей дурниной орет свои реплики и "молодая Елена" (Мария Глянц), сбежавшая от престарелого мужа тотчас после свадьбы. Родня в волнении: "Что он с тобой сделал?". Выясняется: ничего. Заснул сразу после венчания и практически больше не просыпается. Согласитесь, реприза в духе старинного водевиля: такая же длинная подводка к якобы анекдотической развязке…
Впрочем, действие несколько оживляется, когда взрослая Елена Блаватская (Екатерина Тенета), вернувшись к бабушке после многолетнего отсутствия, повествует домашним о своих путешествиях по миру: воевала в Италии на стороне Гарибальди, концертировала в Ла-Скала, год служила наездницей в Константинопольском цирке… Ее россказни цветисто расцвечиваются необычным реквизитом и неожиданной музыкой - тут и гигантская пушка с блестящим ядром, и танцовщица из кинофильма "Цирк" ("Диги-диги-ду, я из пушки в небо уйду!"), и оперный толстяк в стиле Паваротти, и "Белла, чао" от итальянских партизан…
Вся эта кавалькада дури и впрямь пленяет слушателей - то есть застегнутую на все мундирные пуговицы верноподданную семейку, а вслед за ними - и часть зрителей. Именно в этот момент становится понятно, чем брала своих поклонников настоящая Елена Блаватская: необыкновенно яркой харизмой. Как говорится, "хорошо, когда кто врет весело и складно". И в принципе становится уже неважным - где тут правда, где вымысел. И неважно, во что Блаватская оборачивала свой дар - в сочинение ли новой религии, в спиритические ли сеансы… Для нее, похоже, все это было равно увлекательной игрой.
Не случайно режиссер Михаил Левитин перед премьерой подчеркивал: "Я совершенно равнодушно отношусь к ее спиритизму. В истории Блаватской меня интересует не ее мистицизм, а ее умение, вращаясь в чопорном кругу, оставаться на редкость живой, непредсказуемой, даже разнузданной. В этом много бесстрашия, много юмора и много гуманизма".
Жаль только, что придать эту интонацию "веселой разнузданности" спектаклю не удалось, несмотря на массу всяческих хитроумных придумок (художник Гарри Гуммель, композитор Андрей Семенов, хореографы Батраз Засеев и Ирина Вакарина).
Соглашаешься: да, все в этом спектакле придумано весьма изобретательно. Да, артисты очень стараются точно выполнять указания режиссера. Да, работа проделана большая. И даже человеку, очень мало знающему о Блаватской, хочется в итоге разобраться, где здесь документ, а где - фантазии постановщиков. Наверное, это немало. Но и немного. Ведь от трехчасовой комедии публика все-таки ждет другого. По крайней мере - чтобы было по-настоящему смешно.