Алексей Николаевич, как Всемирный банк оценивает ситуацию вокруг антироссийских санкций?
Алексей Морозов: Для стран Центральной Азии и Закавказья, как ни парадоксально, санкции стали значимым фактором экономического роста за счет наращивания логистических, торговых и инвестиционных потоков. По итогам 2024 года аналитики банка прогнозируют рост экономик Центральной Азии на уровне 3,2%. Особенно контрастно такая цифра выглядит на фоне экономического застоя в Европе и сдержанного прогноза в отношении экономического роста развитых стран. Без учета США ВВП развитых стран по итогам 2024 года вырастет лишь на 0,9%.
Как на этом фоне меняется роль доллара в мировой экономике?
Алексей Морозов: Доля доллара в мировых валютных резервах с начала XXI века сократилась на 10 процентных пунктов, до 60%. Несмотря на то что доллар по-прежнему занимает высокую долю как в мировой торговле (около 54%), так и в валютных операциях (около 88%), процесс дедолларизации в нынешних геополитических условиях не только необходим, но и неизбежен.
Экономическое и политическое давление США на страны, неконтролируемый рост американского госдолга, повышение операционных издержек развивающихся стран при осуществлении торговых расчетов, фрагментация мировой торговли и геополитические риски - главные причины подрыва доверия к доллару.
Санкции в отношении России и ряда других стран, а также последующая заморозка российских активов в очередной раз подтвердили необходимость формирования независимой от США финансовой системы и инфраструктуры, которая бы способствовала наращиванию экономического суверенитета развивающихся стран. В нынешних условиях уже никто не хочет быть заложником действий США.
В последние годы у развивающихся стран сформировался запрос на усиление финансовой безопасности и диверсификацию своих активов, в результате чего они сокращают свои инвестиции в американскую экономику и расширяют использование других валют.
Как скоро мир сможет отказаться от доллара?
Алексей Морозов: Доллар продолжит использоваться в качестве инструмента политического и экономического давления США на конкурентов до тех пор, пока мир не найдет альтернативу как американской валюте, так и завязанной на нее платежной инфраструктуре.
В этой связи хотелось бы отметить успехи России по дедолларизации своих торговых операций в рамках переориентации на восточные рынки: по данным ЦБ, на второй квартал 2024 года доля доллара и евро в экспортных расчетах составляла менее 20%, в импортных -не более 25%. Все более значимую роль во внешних расчетах в этой связи приобретают как рубль, так и юань.
Замечу, что и клиенты Всемирного банка все чаще просят менеджмент расширить использование инструментов, позволяющих осуществлять кредитование в местных валютах. Одним из результатов проводимой сейчас реформы Всемирного банка должно стать увеличение перечня таких инструментов.
Растущий тренд на диверсификацию валютных резервов и расчетов фиксируют и другие межгосударственные объединения, в первую очередь БРИКС. Участники объединения постепенно переходят на использование национальных валют в рамках внешнеторговых отношений. А внутри АСЕАН между Таиландом, Индонезией и Малайзией еще в 2016 году была подписана рамочная договоренность о расчетах в национальных валютах.
Какая валюта, вероятнее всего, станет заменой доллару?
Алексей Морозов: Хотя евро, британский фунт и японская иена занимают значительную долю в мировых валютных резервах - порядка 30% в совокупности, а также обладают высокой ликвидностью, очевидно, что они уже не могут стать достойной альтернативой доллару для развивающихся стран из-за высокого уровня государственной задолженности, слабого экономического роста и политической зависимости стран-эмитентов от США. Это подтверждает и тот факт, что снижение доли доллара в валютных резервах в последние 20 лет не сопровождалось наращиванием резервов в евро, иенах или британских фунтах - выросла доля юаня, корейской воны и других валют. В этом смысле можно предположить, что в будущем мы увидим продолжение этой тенденции диверсификации валютных корзин.
При этом реальным потенциалом стать заменой доллару обладает китайский юань. Несмотря на некоторые успехи в интернационализации юаня и в создании независимой платежной системы, необходима дальнейшая либерализация валютного курса и движения капитала наравне с активным развитием финансового рынка. Однако, если юань станет мировой резервной валютой, Китай столкнется с "дилеммой Триффина": необходимостью поддерживать дефицит торгового баланса для поддержки уровня ликвидности и удовлетворения мирового спроса на валюту. В свою очередь, торговый дефицит ослабляет доверие к стабильности валюты в долгосрочной перспективе. Решит ли Китай пойти по этому пути, остается открытым вопросом.
А что с криптовалютой? Может ли она как-то простимулировать дедолларизацию, а также вытеснить фиатные деньги?
Алексей Морозов: Несмотря на растущий интерес центральных банков, в том числе в России, Китае, ЕС и США, к теме цифровых финансовых активов, в настоящий момент правовое регулирование таких расчетов находится в пилотных стадиях применения и только ожидает дальнейшего масштабирования.
Всемирный банк в своей операционной деятельности не занимается вопросами, связанными с криптовалютами. Однако несколько лет назад был выпущен доклад о цифровых валютах центральных банков на основе исследований специальной инновационной лаборатории ГВБ, которая занималась вопросами аналитики больших данных и финансовыми инновациями. В 2018 году Всемирный банк первым разместил облигации на блокчейне сроком на два года, что позволило привлечь 110 млн долл. На основе успеха этого проекта уже в 2024 году Всемирный банк выпустил цифровые облигации в швейцарских франках. Можно сказать, что банк заинтересован в проектах, связанных с использованием блокчейн-технологий, хотя пока такие проекты не масштабируются. Пока нынешнее руководство организации сосредоточилось на хорошо зарекомендовавших себя решениях финтеха. Мы надеемся, что в ближайшее время мы увидим экспансию цифровых решений, в том числе на блокчейне, для финансового рынка как в России, так и в мире.