Первый - это победа Дональда Трампа и грядущая смена администрации в США, то есть не так много времени осталось на какие-то решительные действия. Второе - продолжение успешного наступления России в Донбассе и контрнаступления в Курской области, которое надо как-то купировать, и ничего лучше, чем начать применять западное дальнобойное оружие по целям в пределах Курской области, Украина и ее группа поддержки пока не придумали.
В целом нельзя сказать, чтобы это был жест отчаяния, но, в общем, лишняя демонстрация того, что без резкого повышения интенсивности своего участия в конфликте группа поддержки Киева переломить текущий тренд не может. Хотя даже вот это - шажочек в сторону прямого вооруженного столкновения России, США и НАТО.
Я думаю, что эта нерешительность - то самое "вроде как" - обусловлена двумя факторами. Первый - это то, что, по всей видимости, российские сигналы на той стороне слышат, правда, не всегда правильно трактуют, но все-таки опасения есть. Во-вторых, просто посмотреть, будет ли какой-нибудь результат. Причем не только посмотреть, как будет реагировать Россия, но и сможет ли чего-либо достигнуть этим Украина. Ведь звучат критические голоса, что это бездонная яма, черная дыра, в которую загружают оружие и прочие ресурсы, а результатов это не дает. А оружие нужно и в других регионах, и другим союзникам.
В частности, по зенитным ракетам были комментарии, что американцы не планируют ставить Украину перед другими своими союзниками и заказчиками. Ну и вообще, как известно, главный фронт у них, скажем так, несколько на другом конце Евразии. Поэтому им не очень хочется полностью вкладываться в эту провокацию - сначала хотят посмотреть, какой эффект это может возыметь, а уж потом решать.
В какой-то мере России это даже на руку. С одной стороны, да, идет ползучая эскалация с западной стороны, с другой стороны, именно этот ползучий характер и позволяет нам успевать адаптироваться к новым проблемам, что опять-таки западные обозреватели отмечают.
Замечу, что и публикации в западных СМИ, и Le Figaro в частности, носят характер столь любимой евроатлантистами "стратегической двусмысленности". Мы с коллегами, например, долго пытались понять, что же конкретно французская газета нам хотела сказать. Видимо, была либо ошибка, либо попытка выдать желаемое за действительное.
Иными словами, сделано все довольно криво, а из Парижа и Лондона зачастую звучат взаимоисключающие тезисы. Толком понять, что они хотят, планируют, да и могут сделать, не всегда представляется возможным.