Евгений Робертович, каковы планы - ваши личные и оркестра?
Евгений Бушков: В этом году наконец-то после длительного перерыва, вызванного пандемией коронавируса и сильными ограничениями, связанными с посещением концертных залов, мы смогли вновь предложить нашей аудитории стать держателями абонемента "Три вечера с камерным оркестром". Хочется подчеркнуть, что программы исключительно интересные. Кроме того, в январе мы снова принимаем у себя известного аргентинского композитора Мартина Палмери с новым произведением, которое будет впервые исполнено в Беларуси. Это "Еврейская кантата", в ней сочетаются ритмы аргентинского танго и популярные песни на идише и иврите. Эта музыка только начинает свое путешествие, и для нас очень значимо, что одно из первых исполнений в мире пройдет в нашей стране.
Санкционная политика западных стран влияет на наш музыкальный климат?
Евгений Бушков: Она является серьезным стопором концертной деятельности замечательных коллективов, которые привыкли на протяжении всей своей концертной жизни путешествовать, делиться творчеством с разными аудиториями.
Сейчас мы вынуждены искать другие возможности. Мои собственные основные гастрольные маршруты до недавнего времени были ориентированы на европейские страны. С российскими оркестрами я тоже поддерживаю контакты и периодически получаю очень интересные приглашения. В частности, в прошлом году мне довелось выступать на юбилее моего давнего друга композитора Ефрема Подгайца. Концерт был в Большом зале моей альма-матер - Московской консерватории с Государственным оркестром имени Светланова. Причем это была инициатива именно композитора, он очень ценит мой исполнительский вклад в его творчество. Кроме того, на протяжении последних лет мы периодически встречаемся с оркестром филармонии Санкт-Петербурга. В предстоящем сезоне меня вновь приглашает оркестр Ростовской филармонии - собираюсь туда в феврале, мы обсудили интересную программу. Так что все время есть какие-то планы и поездки в Россию.
Вы перебрались в Минск в качестве дирижера Государственного камерного оркестра Беларуси в 2009 году. Почему именно Беларусь выбрали основным местом для жизни и творчества?
Евгений Бушков: Часто сравниваю отношения дирижера с оркестром с семейной жизнью: все рождается абсолютно по той же модели. Вот тебя приглашают и смотрят - хорошенький ли ты, как справляешься с тем, что от тебя ожидают. И если все проходит успешно и оставляет приятное послевкусие, то тебе предлагают: слушай, а не пожениться ли нам? На начальном этапе отношения окутаны ореолом романтики, невероятного внимания, а потом появляются бытовые вопросы. (Смеется.) С Государственным камерным оркестром все началось с того, что меня попросили заменить на концерте заболевшего дирижера. Тем более я знал коллектив прекрасно с 1980-х годов - оркестр, игравший с Рихтером в Большом зале консерватории, для меня с юности оставался носителем самых прекрасных традиций. Приехал раз, потом меня пригласили еще, а затем летом 2009-го вдруг раздается звонок: "Мы хотим вам предложить стать главным дирижером нашего оркестра". Это было как гром среди ясного неба, я немного даже дар речи потерял.
Судя по тому, что вы столько лет не расстаетесь с коллективом, "семейную жизнь" можно считать счастливой?
Евгений Бушков: Чем больше путешествовал по миру и чем больше набирался опыта работы с разными коллективами, тем сильнее ценил те возможности, которые предоставляет мне Минск, творческую свободу, связанную с определенной независимостью от материальной составляющей, - это то, что практически невозможно найти в мире. Например, одна из программ прошлого сезона была построена на содружестве струнных и литавр. Единственным именем рубежа XIX-XX веков был Ян Сибелиус, все остальное - музыка композиторов конца XX и XXI века. Я отдаю себе отчет, что такую программу ни в одном европейском зале продать невозможно. А здесь она вызвала резонанс, и люди потом делились с нами впечатлениями.
Пожалуй, самая главная причина, почему для меня так дорог этот оркестр, - он дает возможность делать те вещи, которые меня интересуют. И не просто делать формально, а говорить с музыкантами на одном языке и иметь возможность открывать что-то, что скрыто за нотами. Потому что на самом деле наше искусство слишком упростилось, стало значительно более плоским - в какой-то степени из-за возможности записи фрагментарных публикаций в интернете, когда всех уже интересует не сама музыка, а кто, где и что сыграл, с кем появился на фестивале, в каком зале... То есть то, что было надстройкой, стало превалировать. С большой болью вижу, как у молодых музыкантов, которых я учу (поскольку занимаюсь и педагогической работой, в частности - со скрипачами), сбиваются ориентиры. Потому что им кажется, что проявление успеха - это количество упоминаний в интернете.
То есть количественный авторитет превалирует над качественным?
Евгений Бушков: Именно. Многие сейчас увлекаются тем, что публикуют списки концертов, которых у них в течение одного месяца 25 штук. Это производит колоссальное впечатление на обывателя. Но мы-то понимаем, что, если человек за месяц выходит на сцену 25 раз, это не значит, что каждый раз он может сказать что-то новое миру. Потому что эмоциональные и душевные силы просто не могут возрождаться с такой интенсивностью.
А когда концерт классической музыки превращают в шоу?
Евгений Бушков: Весь этот лоск, блеск, выброшенные руки у пианистов, дергающиеся солисты, огромное количество привнесенных внешних факторов (опять-таки связанных с тем, что это снимается, тут же выкладывается и должно произвести впечатление на протяжении нескольких секунд) - на самом деле совсем не то, что нужно воспитывать в людях, пытающихся постичь потрясающий, бездонный и невероятно богатый эмоциональный мир музыки.
Есть мнение, что по-настоящему классическую музыку, равно как и поэзию, воспринимает лишь около 2-3 процентов населения планеты...
Евгений Бушков: Я не уверен в правоте этого мнения. Но даже если предположить, что это близко к истине, то уверен, что в них входит замечательная минская публика, которая - и это мое глубокое убеждение - должна иметь возможность услышать то, ради чего все это писалось.