Казалось бы, новость совсем не касается нас - внутренние европейские дела. Более того, мы нефтепродукты напрямую в Европу не поставляем с февраля 2023 года. Но решение окажет самое прямое воздействие на экспорт нефти и нефтепродуктов из России, и, вероятнее всего, действие это будет негативным. Хотя пользу для себя из этого решения сможет извлечь и Россия.
В Европе сформируется свой локальный рынок бензина, дизельного топлива (ДТ), мазута и авиакеросина, цены на котором будут сильно отличаться от рынка, где присутствуют нефтепродукты, сделанные из российской нефти. Евросоюз как бы объявляет себя территорией, свободной от токсичной для него российской нефти. Но даже в ЕС понимают, что это не остановит наш экспорт. Убрать с рынка 7 млн баррелей нефти и нефтепродуктов, отправляемых из нашей страны ежедневно, просто невозможно. Значит, будет другой рынок: в странах Азии, Африки, Латинской Америки, где российская нефть и нефтепродукты, сделанные из нее, будут присутствовать. И поскольку наша нефть продается с большим дисконтом, то стоимость топлива, к примеру, в Азии будет ниже, чем в ЕС. Разница была всегда, но теперь она должна увеличиться.
Как замечает доцент Финансового университета при правительстве РФ Валерий Андрианов, речь идет о еще большей дефрагментации мирового рынка нефти. Ранее одним из столпов глобального нефтяного рынка как раз и выступали котировки Argus и Platts, к которым, мягко говоря, было много претензий.
По словам руководителя Центра анализа стратегий и технологий развития ТЭК Вячеслава Мищенко, решение ценовых агентств изменить методологию расчетов будет еще одним мощным толчком к формированию нового рынка нефти. Его элементами уже являются теневой флот (эксперт больше предпочитает название "свободный флот"), независимые страховые компании и финансовые институты, проводящие транзакции с подсанкционной нефтью и нефтепродуктами.
Фактически будет условный "белый рынок", где станут продаваться очищенные от любых подозрений в неправильном происхождении нефть и нефтепродукты, и "серый рынок", где будут торговаться сырье и топливо с неподтвержденной родословной. Белый рынок, несомненно, будет премиальным и более дорогим, а предложение на нем будет ограничено. Причем это не отменяет того, что на него смогут попадать бензин или ДТ, сделанные из российской нефти, но стоить для конечного покупателя они будут дороже, чем точно такой же товар в Китае или Индии.
Для России минусом в этом будет то, что такая фрагментация рынка приведет к росту дисконта на нашу нефть. Во-первых, потому что часть рынка фактически объявила ее токсичной. Во-вторых, из-за роста издержек на транспортировку, страховку и финансовые операции.
Все санкционные пакеты и связанные с ними действия - а решения ценовых агентств напрямую вытекают из санкций - работают на снижение стоимости российских ресурсов и выручки от продажи нашего сырья за рубеж, считает Мищенко. Ценообразование на рынке нефти по-прежнему находится в руках западных агентств. Пока им нет никакой российской альтернативы, они продолжат влиять на стоимость нашего сырья, которая будет из-за этого занижаться.
Еще один нюанс связан с внутренним российским рынком топлива. Для расчета налогов в нефтяной отрасли у нас продолжают использовать в том числе котировки Argus. В результате их данные влияют на объем поступлений из нефтяной отрасли и на объем субсидий, которые из бюджета выплачиваются нашим НПЗ. Хотя здесь вопрос больше касается методологии подсчета, которую можно изменить. Основное влияние исключение нефтепродуктов с российским следом из оценок агентств окажет на наши поставки сырья за границу.
Впрочем, Андрианов считает, что жесткого действия на наш нефтяной экспорт решение Argus и Platts не окажет. Их котировки не добавляют ничего к введенным Европой запретам. Встают, конечно, вопросы: не сократится ли объем закупок российской нефти со стороны Китая и Индии и не вырастет ли дисконт в связи с отказом Европы от потребления топлива, произведенного из нашего сырья? Но не очень понятно, как европейцы собираются проверять, из какой нефти получено топливо - на многих НПЗ может использоваться сырье из разных источников. К тому же топливо из российской нефти может потребляться на внутренних рынках КНР и Индии, уверен эксперт.
Но едва ли индийские или китайские компании не воспользуются возможностями выбивать дополнительные скидки с российских поставщиков в этой ситуации. Это будет вдвойне проще делать на фоне избытка предложения нефти, который ожидается в 2026 году. Точно так же не вызывает сомнений, что хотя бы на время перевозки якобы "токсичного" сырья окажутся дороже, чем, к примеру, нефти из ОАЭ или Саудовской Аравии. То же касается страховки и банковских операций.
С другой стороны, исключение нашей нефти из оценок ценовых агентств может стать толчком для выстраивания полноценной российской системы торговли нефтью. По мнению Мищенко, России пора начать реагировать на санкции проактивно. Опережать их. Не ждать двадцатого пакета ЕС, а опередить его. К примеру, запрет с 2026 года перевозок российской нефти танкерами стран ЕС сильно сократит потенциал наших возможностей в области транспортировки нефти. Только на Грецию приходится свыше 20% морского танкерного флота. Конечно, мы найдем суда для перевозки, но это потребует в моменте дополнительных издержек. К этому нужно было подготовиться заранее.
Нам необходимы свои механизмы ценообразования, торговли, финансирования на рынке нефти и свои средства транспортировки сырья. Это можно делать с нашими международными партнерами, но не стоит ждать инициативы от них. Да, они являются крупнейшими потребителями российских ресурсов, но еще они бенефициары сложившейся системы. Поэтому инициатива должна исходить от нас, убежден эксперт.