Двое видели в лесу

Он (Хавьер Бардем) - поэт. Талантливый и успешный, но в творческом кризисе. Она (Дженнифер Лоуренс) - классическая домохозяйка, на которой, помимо готовки-стирки-уборки, еще и ремонт жилища - и периодическое подзуживание благоверного на тему того, что неплохо бы взяться за перо и написать-таки что-то новое.

Обитают они посреди леса в полной изоляции. Вполне неплохо и дружно - до тех пор, пока к ним вдруг не заваливается с неожиданным визитом Эд Харрис (в одном из лучших своих образов). А потом еще вкрадчивая Мишель Пфайффер, двое сыновей Брендана Глисона и куча всякого другого народу начинают превращать их размеренное уютное существование в ад, содом и зону боевых действий, заставляя протагонистку неистово галлюцинировать и глотать успокоительное.

От дальнейшего пересказа сюжета "мамы!" лучше воздержаться. И вовсе не потому, что он напичкан непредсказуемыми твистами (наоборот, многое тут становится очевидным с самого начала). Это, скорее, вопрос уважения к Даррену Аронофски, который наконец-то попробовал шагнуть от своих фирменных удушливых мелодрам и пафосного дидактизма (не говоря уже о, например, кошмарном "Фонтане") в сторону чего-то большего. И - главное - смастерил чертовски впечатляющую обертку.

Последняя далеко не оригинальна, зато умело сшита из самого добротного материала "с барского плеча". Стартует все с оммажа понятно какому фильму Ханеке, однако этим кругозор режиссера и сценариста не ограничен. От "Ребенка Розмари" и "Отвращения" Полански тут гнетущая атмосфера бытового безумия и то ли мистического, то ли психологического хоррора: на полу проступают пятна крови, в подвале темно и страшно, в недокрашенной стене обитает тьма. От Хичкока - давящая камерность: картина ни разу не выходит за пределы стартовой локации.

Но больше всего - от угрюмых скандинавов. Снято на ручную подвижную камеру, как у фон Триера. Закадровой музыки, как у того же датчанина и остальных режиссеров "Догмы", нет вообще: вместо оной обостренные до звона в ушах звуки чего-то постоянно бьющегося, ломающегося или скрипящего (если рассматривать mother! как "ужастик", то они в каком-то смысле подменяют собой скримеры). А белобрысая и нервная главная героиня, кажется, слегка напоминает Лив Ульман у Бергмана.

Конечно, быть Дженнифер Лоуренс она не перестает, но с "Сойкой-пересмешницей" и всякими там "Джой" общего - почти ничего. Да, изображать артистке приходится пару-тройку состояний (грусть-раздражение-страх), но с этим-то она справляется весьма убедительно. Что не может не радовать, поскольку смотреть на здешний безумный мирок нам приходится, в основном, ее глазами.

Оператор крутится вокруг да около, заскакивает ей за спину, что твой Эммануэль Любецки, берет крупные планы лица. В общем, делает все, чтобы покрепче повязать смотрящего с ней на уровне даже не эмоций, а рефлексов. Этот трюк срабатывает безотказно - особенно когда в ход вдруг пускают шок-контент (по-настоящему жуткий и болезненный - вплоть до каннибализма почти без купюр): не заразиться истерикой героини и не проникнуться ненавистью к ее гостеприимному сожителю (тоже здорово сыгранному, хотя от Бардема иного ожидать и не приходится) оказывается практически невозможно.

Другое дело, что все это технически и постановочно безупречное великолепие, похоже, и затевалось ради истерики. Изящная поначалу метафора уже к исходу первого часа становится прямой, как рельс, по которому оголтело несется воющий огнедышащий поезд. Понятно, Даррену Аронофски в роли машиниста этого состава - более чем удобно. Вот только ничего особенного он не везет: внутри - обрывки конспектов с лекций по философии и религиоведению, парочка выписок с феминистских интернет-форумов - ну и так далее.

В итоге упомянутая попытка шагнуть в сторону чего-то большего остается лишь попыткой. Глупым или примитивным фильм не назвать. Напротив, он вполне остроумен, ладно сделан и лихо выводит зрителя из зоны комфорта. Но своей претензии - быть крупным и цельным авторским высказыванием -  признаться, не соответствует. Впрочем, перед нами - как раз тот самый случай, когда за безупречную форму можно простить если не все, то очень многое.

4.0