Поделиться
Публику в фойе Дома кино Союза кинематографистов России на Васильевской менее всего можно было заподозрить в случайности: у всех горели глаза, все обсуждали программу и проблемы. Торжественные речи начались в фойе, на открытии держался простой, домашний, непафосный тон. Патриарх российского кино и президент фестиваля Марлен Хуциев рассказал о целях и смысле фестиваля.
Мурад Ибрамбеков, чей короткометражный документальный фильм "Нефть", получивший "Серебряного льва" в Венеции, открывал фестиваль, сказал, что считает "Сталкер" одним из самых серьезных фестивалей.
На Гран-при "Сталкера" претендуют более восьмидесяти российских игровых, документальных и анимационных картин, которые отобраны специальной комиссией. О том, можно и стоит ли "втискивать" искусство в гражданские рамки - наше интервью с бессменным председателем жюри фестиваля, правозащитником и кинорежиссером Алексеем Симоновым.
- Да, в принципе, можно считать, что любой художественный фильм говорит о правах человека. Иначе это какой-то нечеловеческий фильм. К примеру, на предыдущем конкурсе у нас была представлена картина "Звезда" режиссера Николая Лебедева. Можно утверждать, что это фильм о правах человека, и это будет чистая правда! Он о том, как война крадет у человека право на жизнь и взамен выдает ему право на смерть. Правда, в "Звезде" подобная ситуация рассматривается как совершенно нормальное явление - поэтому на нашем фестивале эта картина и не получила никаких призов...
- Стало быть, жюри правозащитного фестиваля все-таки оценивает картины не с точки зрения их художественного совершенства, а с точки зрения актуальности поставленной социальной проблемы? И автор обязан сделать "правильные" выводы?
- Нет, главное, чтобы картина поднимала ту или иную проблему. Но она не обязательно должна быть решена в нужном направлении. Вы заметили, что мы изменили название фестиваля? Теперь он называется не правозащитным, а фестивалем фильмов о правах человека.
- Но вам не кажется, что здесь все-таки есть некий внутренний конфликт? С одной стороны, искусство, с другой - публицистика, права человека...
- Это наша беда, что мы до сих пор воспринимаем права человека как публицистику! На самом деле это такая же часть нашей жизни, как дождь или снег. Разговор о правах может быть публицистикой, а может и не быть ей. Все зависит от органичности этой темы для автора или, наоборот, полного игнорирования им этой проблемы. Очень серьезный фильм о правах человека может быть сделан тем, кто об этих правах и не задумывался, упаси бог! И обратная ситуация - на моей памяти "прямые" фильмы о правозащите никогда не выигрывали этот фестиваль. У их авторов никогда не было внутреннего понимания предмета, их фильмы демонстрировали изъяны нашего воспитания: мы до сих пор не знаем, что такое защита прав человека и каким должен быть правозащитник. Права - это не восемь статей в Конституции плюс девятнадцать - во Всеобщей декларации прав человека. Это нечто гораздо большее, пронизывающее всю нашу жизнь. И фестиваль, кстати, помогает увидеть эти нюансы.
- Как удается договориться правозащитникам и кинематографистам, оценивающим кино с разных позиций?
- На самом деле это очень сложно. Честно говоря, я уже устал проливаться машинным маслом на железные шестерни этого конфликта. Для правозащитников важна проблема, для кинематографистов - художественное совершенство. Бывает, что первоначально их оценки фильма диаметрально противоположны. Нас спасает только долгий диалог, который идет порой очень тяжело. К счастью, это осталось в прошлом: в этом году впервые документальные фильмы будет оценивать одно поджюри, игровые - другое. Хотя Гран-при по-прежнему будет единственным - тут нам пока не удалось договориться. Формально это разделение связано с тем, что я являюсь сосценаристом одного из документальных фильмов, а еще один член жюри - народный артист России Георгий Жженов - героем другого кино, тоже документального. И мы не сможем участвовать в их обсуждении.
- Удалось ли вашему фестивалю за эти годы реально помочь "униженным и оскорбленным"?
- Да, такие примеры есть. Действует фонд имени Эрнеста Аметистова, правозащитника. Там организовано годичное обучение правам человека - теория, практика. Слушатели курса - в основном студенты вузов, молодые юристы, журналисты. И большинство из них приходят в этот фонд после просмотра нашей конкурсной программы. Хотя на самом деле это не задача нашего фестиваля... Он создан для того же, для чего существует искусство - ради гуманизации аудитории, смягчения нравов. И еще одна цель "Сталкера" - приблизить фильмы о правах человека к аудитории. Для авторов очень важно, чтобы их картины нашли зрителя, поэтому наш благотворительный фестиваль пользуется у них большой популярностью. Не стоит забывать, что "Сталкер" - это еще и фестивали-эхо во многих городах России.
- В чем отличия нынешнего фестиваля от предыдущих?
- Я еще не видел всех работ, представленных на конкурс. Заведомые отличия - два "поджюри", о чем я уже упоминал, а также появление новых членов жюри. Это три режиссера, обладатели премий "Сталкер": Андрей Хржановский, Андрей Осипов и Алексей Мурадов. Кроме того, в этом году учреждена новая премия - "Герой - правозащитник года". Это очень верный шаг, потому что часто хочется наградить премией не режиссера (который, может быть, и не смог с полной убедительностью показать внутренний мир героя), а самого героя документального фильма.
И еще одно отличие, о котором не хочется упоминать. В этом году, впервые за девять лет, фестивалю пытались отказать в площадке - Доме кино. Мотивируя это тем, что благотворительный "Сталкер" не может обеспечить Дому кино коммерческой прибыли. Поэтому впервые собственные права пришлось отстаивать самому "Сталкеру".