Поделиться
Реакция была бурной. Совет ветеранов Республики Хакасия, возмущенный подобной "дерзостью", например, даже собирался потребовать отзыва своего сенатора из верхней палаты парламента.
Но тут же вспомнилось, как несколько лет назад поверг в шок рассказ знакомой, вернувшейся из гостевой поездки в Нидерланды. Страны, которая первой в новейшей истории легализовала эвтаназию. Там ее, кстати, одобрило 92 процента населения. Так вот что рассказала знакомая.
Гостила она у своей подруги. Подруга собралась навестить свою родственницу, которая давно и тяжело болела. Позвонила по телефону, чтобы договориться о встрече в конце недели. А та в ответ: "В конце недели уже не получится: у меня послезавтра эвтаназия". Вот так буднично, спокойно, как об обычном визите к специалисту. Было лишь добавлено, что все необходимые распоряжения и приготовления в связи с этим событием ею сделаны. Больше всего мою знакомую потрясло, что ее подруга восприняла это сообщение так же буднично.
А теперь о своем, о личном. Долго болела мама - была у нее ретикуло-саркома. Прошла через химио- и лучевую терапию. И неплохо себя чувствовала. Но к 83 годам состояние резко ухудшилось. Начались мучительные боли. Уколы промедола уже не помогали. Перешли на морфий. Я вызвала из Нижнего Новгорода свою сестру. Было ясно, что мама, как сказал один из наблюдавших ее врачей, вышла на финишную прямую. Однажды мама, кстати, сама врач, позвала меня: "Не могу больше мучиться: или туда, или сюда. Привези мне консилиум. Пусть решат". Я поехала за врачами. А когда вернулась домой, мама была без сознания. Врачи ее осмотрели - помочь нельзя. Но выписали несколько рецептов. Сестра спрашивает: "Идти в аптеку?" И я сказала: "Нет". Через два дня, не приходя в сознание, мама умерла.
Еще один пример. Моей кузине Гале было 34 года, когда у нее началось тяжелейшее злокачественное заболевание крови. Лежала она в НИИ гематологии. Пытались ее спасти. Ничего не помогало. Когда в очередной раз приехала ее навещать, зрелище было ужасным: посреди палаты на кровати Галя без сознания. В носу трубочки, в вене - капельница. Рядом на стуле рыдает Галин муж. Июль, дикая духота. Я открыла фрамугу. В это время в палату зашла медсестра: "Не смейте открывать окно - Галя может простудиться". Я вышла вместе с медсестрой, спросила ее: "Были случаи, чтобы пациент выходил из такого состояния, жил?" Не было таких случаев. Через два дня, не приходя в сознание, 34-летняя Галя умерла.
Надо было идти в аптеку за лекарствами для мамы? Нельзя было открывать фрамугу в Галиной палате? Какой смысл в продлении мучений? Мучений не только для того, кто уходит в мир иной, но и для близких, которые не могут помочь и мучаются сами? Нужна или нет эвтаназия?
Человек имеет право распорядиться свой жизнью
Лейла Адамян, академик РАМН, заместитель директора Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии:
- Рождение человека. Радость материнства. Что может быть прекраснее! Вся моя жизнь посвящена тому, чтобы помочь появлению на свет человека, помочь женщине стать мамой. Все это совершенно несовместимо с эвтаназией. И все-таки... Все-таки...
Есть страны, в которых эвтаназия разрешена законом. Но есть и немало примеров громких судебных процессов, в которых медицинские работники обвиняются в умышленном умерщвлении человека. Все эти примеры - и те, что "за", и те, что "против", по-прежнему дискуссионны. И в нашей стране ломаются копья по поводу эвтаназии.
Наверное, эвтаназии быть, так как каждый человек имеет право распоряжаться своей жизнью. От этого не уйти: не должны люди безумно страдать от боли.
Почему им не помочь избавиться от этих мук? Хотя, оговорюсь, я не представляю себя в роли человека, который сможет отключить систему жизнеобеспечения умирающего.
Эвтаназия - удел интеллигентного, интеллектуального, цивилизованного общества. Мы, наша страна полностью отвечаем этим требованиям? Готовы мы к принятию закона об эвтаназии? Вот тут у меня большие сомнения. Мы же знаем, как порой смертельно дерутся за те же квадратные метры, на какие идут преступления. Возможны злоупотребления при эвтаназии? Да сколько угодно! Кто будет ее контролировать? Кто будет судьями? Больше вопросов, чем ответов. Во всяком случае пока.
Кощунственные рассуждения об эвтаназии оскорбляют врача
Геннадий Онищенко, Академик РАМН, Главный государственный санитарный врач РФ:
- Люди, приходящие не вдруг и не сразу к мысли о том, чтобы посвятить свою жизнь врачебному служению, преследуют одну цель: не допустить болезни человека. А если это случилось, вылечить. А если человек безнадежно болен, максимально облегчить его страдания, продлить его жизнь. На огромных просторах России не в самых богатых, а порой в более чем скромных храмах здоровья врачи каждый день совершают чудо спасения человека. Чудо, которое редко кем оценивается. А если происходит непоправимое, то на врача зачастую обрушивается не только объяснимый гнев родственников. Но еще глумление - порой далеко не бескорыстное - некоторых средств массовой информации. Перед ними меркнут даже самые кровавые телесериалы о врачах-убийцах, якобы умерщвляющих людей ради получения органов, сатанинские пляски в судах, препарирующих врачебную тему, личную жизнь врача.
Мы жаждем хорошей медицины, надежного лечения и при этом бесконечно низвергаем того, на ком все это держится, - врача.
А теперь вот еще делаются попытки "расширить" его профессиональные обязанности, предоставив право на убийство. Ничего более кощунственного придумать просто невозможно. Врач - не палач!
Хочу напомнить, что в нашей стране, не считаясь с реалиями жизни, введен мораторий на смертную казнь, который соблюдается. Убежден: у нас нет права даже на дискуссию об эвтаназии. Она оскорбляет врача.
Когда нет сил терпеть боль...
Непримиримая дискуссия о целесообразности узаконивания эвтаназии продолжается во многих странах.
Решение против эвтаназии высказала три года назад Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) в Страсбурге, несмотря на опыт Бельгии и Нидерландов, где эвтаназия легальна. ПАСЕ обосновала свою позицию ростом количества случаев нелегальной эвтаназии, когда решение об уходе безнадежного пациента из жизни происходит в обход официального запрета на эту процедуру. В итоге парламентарии рекомендовали странам - членам Совета Европы разработать свод правил по уходу за неизлечимыми больными, настаивая на том, что нужно облегчать их последние дни, не лишая их жизни, а тщательным уходом и симптоматическим лечением (то есть облегчая страдания).
Тем не менее и в странах Европы, и в мире все чаще звучат призывы разрешить эвтаназию. Так, верхняя палата французского парламента два года назад одобрила закон, разрешающий неизлечимо больным отказываться от дальнейшего лечения. Документ предусматривает прекращение медицинской помощи в случае, когда она "становится бесполезной, непропорциональной либо не имеющей другого эффекта, кроме искусственного продления жизни". Решение о прекращении лечения может принять сам пациент, но если он находится в бессознательном состоянии, его судьбу будут решать родственники.
Аналогичный закон о "пассивной" терапии разрабатывается и в Израиле. Такой подход кардинально отличается от принципов эвтаназии, узаконенных в Бельгии и Нидерландах, где разрешено введение смертельной инъекции.
В двух американских штатах - Орегоне и Калифорнии - также возможен добровольный уход из жизни неизлечимо больных пациентов. Там процедура эвтаназии может применяться в отношении находящего в сознании пациента, которому остается жить не более полугода. Больной должен не менее двух раз в течение месяца устно попросить медиков об эвтаназии, а затем повторить свою волю письменно. Диагноз пациента и его умственную дееспособность должны подтвердить два врача.