Этим летом свыше трехсот ребятишек из омских детских домов и интернатов ударились в бега. Практически всех "путешественников" удалось найти. О том, почему теряются люди и что делать родственникам тех, кто попал в беду, наш разговор с начальником Управления уголовного розыска УВД Омской области Виктором Коваленко.
Российская газета: Виктор Иванович, лето у вас традиционно горячая пора...
Виктор Коваленко: Да, с наступлением теплых дней количество "потеряшек" увеличивается в разы. Больше всего хлопот доставляют нам воспитанники детских учреждений. Как только на улице потеплеет, ребятишки пытаются вырваться на волю. Чаще всего подопечные бегут из интерната № 16 в Ленинском округе, из детского дома на Фугенфирова, спецучилища, Центра социальной реабилитации в Октябрьском округе. Но нередко уходят из дома и дети из внешне благополучных семей. Буквально на днях мы искали тринадцатилетнюю девочку из Кировского округа. Подняли на ноги весь личный состав. Оказалось, она все это время пряталась у подружки. Побег спровоцировал семейный конфликт - мама не пускала ребенка гулять по вечерам. К счастью, практически всех потерявшихся детей нам удается найти.
РГ: Как продвигается розыск пропавшей в апреле школьницы Даши Некрасовой?
Коваленко: Проведены все возможные мероприятия. На поиски ребенка были брошены лучшие криминалисты региона. По уголовному делу уже наработано более ста томов. Но, к сожалению, у нас нет абсолютно никаких зацепок. За тридцать шесть лет работы в уголовном розыске в моей практике это первый случай, когда ребенок потерялся бесследно. Тем не менее дело не будет закрыто до тех пор, пока не появится конечный результат.
РГ: Сколько омичей было объявлено в розыск в этом году?
Коваленко: Почти полторы тысячи. Тридцать восемь из них пока числятся в списках пропавших без вести. Остальных вернули родным. Оказалось, многие из них страдали амнезией. Пожилые люди выходят на улицу и забывают, где они живут и как их зовут. Хорошо, если их заметят и приведут в милицию неравнодушные к чужой беде люди. А ведь бывают случаи, когда на беспомощного растерянного человека прохожие просто не обращают внимания. Зимой на улице Волочаевской пропал восьмидесятилетний старик. Нашли его только весной - замерзшего в дачном массиве. А соседи потом вспомнили, что бродил старик по дворам, стучался в двери. Но помочь бедолаге почему-то никто не захотел.
РГ: В последнее время много говорят о том, что память внезапно теряют и молодые, вполне здоровые люди. С чем это связано?
Коваленко: Как правило, это единичные факты. Зато нам хорошо известна другая тенденция - среди потерявших память и объявленных в розыск горожан нередко обнаруживаются настоящие преступники. К примеру, прошлым летом к сотрудникам милиции обратился за помощью двадцатилетний парень. Он рассказал, что очнулся под Ленинградским мостом и ничего не помнит. В психиатрической больнице подтвердили - юноша болен. Сердобольные горожане тут же взяли его под свою опеку, дали имя - Володя, стали искать родственников, собирать деньги. Но данные дактилоскопии показали, что "потеряшка" на самом деле судим и не так давно освободился из колонии. Следом выяснилось, что он совершил кражу и, чтобы вновь не попасть за решетку, приехал из Челябинской области в Омск и притворился "жертвой инопланетян".
Нередко таким образом скрываются от правосудия погрязшие в долгах либо набравшие кредитов горожане, злостные алиментщики. Бывает, внезапно уходят из дома мужья - в чем были. Жены и дети в слезах - пропал отец и кормилец, а потом выясняется, что он спокойно живет и здравствует в другом городе. С новой семьей. Недавно мы искали пропавшую в Нефтяниках молодую девушку. Убитые горем родители не знали, что думать. А оказалось, что девица работает в столичном стрип-клубе и домой возвращаться не собирается.
РГ: Как часто потерявшиеся люди становятся жертвами преступлений?
Коваленко: Каждая десятая пропажа так или иначе связана с криминалом. Но уголовные дела по статье 105 возбуждаются гораздо чаще. Когда человек исчезает внезапно - подозревается самое худшее. Даже согласно алгоритму розыска в первую очередь мы исключаем семейно-бытовые ситуации. Но обычно половина таких дел сразу закрывается. Вот недавно по дороге к Омску исчез священник, который ехал автостопом из Екатеринбурга. Опера прочесали все окрестные леса, откуда был сделан последний звонок с его телефона. А батюшка нашелся в больнице скорой помощи, куда угодил с приступом аппендицита.
РГ: Какими современными технологиями сегодня располагает уголовный розыск?
Коваленко: К сожалению, мы пока только мечтаем о базе ДНК, которую уже начали создавать в некоторых регионах. Она бы значительно усовершенствовала процесс розыска. Ведь иногда опознать человека, потерявшегося лет десять назад, по внешним данным просто невозможно. Вот, происходят порой курьезы. Родственники говорят - это стопроцентно наш близкий, устраивают похороны, а через некоторое время он возвращается домой живым и невредимым.
А нашим главным оружием по-прежнему остается накопленный за долгие годы опыт работы. Чтобы стать хорошим сыщиком, выпускнику школы милиции необходимо как минимум лет пять практиковаться. Впрочем, сегодня молодые кадры предпочитают другие подразделения. Нагрузка у нас колоссальная - 132 дела в год на одного оперуполномоченного. Тут уж не до романтики.