Любая война - катализатор политических процессов. Война в Южной Осетии не стала исключением. Президент России Дмитрий Медведев подписал указы о признании независимости Абхазии и Южной Осетии. Аргументы в пользу такого решения четко изложены. Аргумент первый: признание независимости Абхазии и Южной Осетии - необходимое условие безопасности проживающих там народов. Аргумент второй: обе республики уже обладают всеми необходимыми атрибутами самостоятельных государств, включая демократически сформированные органы государственной власти, законодательство, армию. Аргумент третий: после отказа Грузии проводить в марте 1991 года референдум о сохранении Союза ее суверенитет на территории Южной Осетии и Абхазии юридически и фактически не распространялся; грузинский парламент волевым решением лишил эти республики статуса автономий, спровоцировав гражданское сопротивление. Аргумент четвертый: требуя признать их независимыми государствами, Абхазия и Южная Осетия действуют в соответствии с международными нормами, реализуя право наций на самоопределение.
К чему дело идет, стало ясно еще в ходе всем памятной пресс-конференции Дмитрия Медведева и Николя Саркози. Российский президент сказал тогда, что Абхазия и Южная Осетия сами дадут "недвусмысленный ответ" на вопрос, хотят ли они оставаться в составе Грузии. Столь же знаковой в этом смысле стала и формулировка последнего из шести принципов урегулирования конфликта. Фразу о начале международного обсуждения вопросов статуса Южной Осетии и Абхазии грузинское руководство сочло неприемлемой. Тогда записали: "Начать международное обсуждение путей прочного, устойчивого обеспечения безопасности Южной Осетии и Абхазии". Что это значит, разъяснил Сергей Лавров: "Конечно же, она (эта фраза. - В.В.) означает, что эти вопросы решать вне контекста статуса невозможно. Они должны рассматриваться именно в статусном ключе".
Официальные обращения с просьбой о признании были быстро подготовлены и переданы в Москву. Вообще с тех пор, как эти квазигосударства, провозгласив себя суверенными, всячески пестуют свою независимость, в Москву было направлено более двух десятков документов с просьбой о признании. Причем устремления Абхазии простирались еще шире. Она просила принять ее в состав Российской Федерации в качестве ассоциированного члена. Это означало бы таможенный и оборонный союз, единую валюту, единое гражданство, но одновременно - самостоятельность во внутренней и внешней политике.
В своей риторике власти Южной Осетии и Абхазии были похожи друг на друга. Особенно когда ссылались на результаты референдумов. Количество голосов, поданных за независимость, просто зашкаливало. Сама направленность вопросов исключала иное волеизъявление. А ставить такие вопросы абхазские и югоосетинские власти могли без малейшего риска - массовые настроения им хорошо известны. А что же Москва? При очевидной расположенности к этим новообразованиям она проявляла сдержанность в официальных высказываниях. Чаще - просто хранила молчание. Лишь единственный раз, совсем недавно, Москва дала понять, что вопрос о признании Абхазии и Южной Осетии может быть ею решен, и решен однозначно: в марте этого года депутаты Госдумы рекомендовали президенту рассмотреть "возможность ускорения объективного процесса суверенизации Абхазии и Южной Осетии вплоть до признания их независимости согласно волеизъявлению населения". Собственно, уже тогда Москва де-факто признала одну из республик, выйдя из режима санкций против Абхазии. То есть сняла запрет на торгово-экономические, финансовые, транспортные и иные связи с непризнанной республикой. Решение восстановить связи с Абхазией принималось, конечно, не без учета ее соседства с Сочи. Земельные, строительные ресурсы непризнанной республики сыграли свою роль. Выходом из режима блокады Москва оформила возможность использовать эти ресурсы без оглядки на Грузию. С того момента Россия стала строить свои отношения с Абхазией как с полноправным субъектом международного права. Что, однако, не означало официального признания. События 8-12 августа подтолкнули Москву к нелегкому, но единственно возможному решению. Дальше тянуть было некуда. Стало ясно, что Саакашвили не успокоится, будет и впредь любой ценой стремиться "воссоздать единую Грузию". В последнее время он активно занимался модернизацией грузинских вооруженных сил. Чего же было ждать? Когда Грузия вступит в НАТО?
Признанием Абхазии и Южной Осетии Москва решает не одну задачу. Главная из них очевидна: появляется возможность на принципиально ином уровне обосновать российское военное присутствие там. Дело в том, что Тбилиси в одностороннем порядке прекратил действие российского миротворческого мандата, а международным миротворцам население Абхазии и Южной Осетии не доверяет. Признав эти республики, Россия может напрямую, минуя Грузию, заключить межгосударственные соглашения о размещении там своих военных баз.
Как на решение о признании Южной Осетии и Абхазии отреагирует Запад? Оно укрепит российские позиции или ослабит? Первый ответ на эти вопросы даст внеочередной саммит Евросоюза по Грузии, назначенный на 1 сентября. Но и так уже ясно, что широкого признания Южной Осетии и Абхазии ждать не приходится. В аналогичной ситуации Северный Кипр был признан только Турцией.
Вероятно, вопрос о признании Абхазии и Южной Осетии Москва поставит в Совбезе ООН (даже при том, что эта организация уже не является структурой, в той или иной степени символизирующей общемировую систему принятия политических решений; ООН дискредитировала себя, ее вес крайне незначителен). Результат предсказуем. Конечно, в мире стало возможным провозглашать независимость стран, игнорируя решения Совбеза ООН. Но после признания Косово Россия по крайней мере получила возможность выстраивать глобальную коалицию из тех стран, которые чувствуют себя незащищенными в таком мире. А вот одностороннее признание Абхазии и Южной Осетии грозит России изоляцией. Против нее начнут выстраивать коалицию страны, для которых нормы международного права незыблемы (для кого-то, впрочем, эти нормы имеют двойной стандарт: самый яркий тому пример - признание Косово целым рядом государств). А кто вступит в коалицию с Россией?
Решение, принятое Москвой, конечно же, не идеально. Идеальных решений в таких ситуациях не бывает. Страстная апелляция к международным нормам (а они, как известно, иезуитски двояки: с одной стороны, принцип незыблемости государственных границ, с другой - право наций на самоопределение) тут уже не имеет значения.
На широкую поддержку своей инициативы Россия не рассчитывает. Просто делает то, от чего воздержаться уже не считает возможным. Официальное признание ею Абхазии и Южной Осетии - это выполнение моральных и политических обязательств перед ними. Не больше и не меньше.