Россия установила официальные отношения с Абхазией и Южной Осетией. Одной из главных причин раздражения на Западе признанием Россией этих двух республик является то, что Москва пошла на это вопреки просьбам не делать этого. В том числе вопреки личным обращениям западных лидеров к Дмитрию Медведеву. Никто на Западе не ожидал, что молодой российский президент, который, казалось бы, должен стараться понравиться лидерам Запада, установить с ними дружеские отношения и доверительные контакты, не внял их просьбам и проявил самостоятельность и политическую волю. Даже зная, что это серьезно очень надолго усложнит ему проведение внешней политики России, особенно таких ее аспектов, которые подразумевают взаимное доверие партнеров. О возможности конфиденциальных отношений с каким-либо европейским лидером, тем более президентом США, говорить не приходится. Решимость Медведева поражает, если посмотреть на колоссальные проблемы, которые теперь перед ним стоят, даже если забыть о Западе, который, впрочем, не способен оказать влияния на Россию.
Дмитрий Медведев имел право поступить так, как считал нужным, Россия может признавать или не признавать любые государства и территории, исходя из своих национальных интересов. Сегодня на Западе сформировалось более сбалансированное понимание того, почему Россия пошла на военную акцию в Южной Осетии. Интервью, которые наконец дали западным СМИ российские руководители, прояснили ситуацию.
Однако остается немало вопросов, касающихся Абхазии и Южной Осетии. Если их дипломатическое признание, как говорят в Москве, соответствует национальным интересам России, то почему ни президент Борис Ельцин, ни президент Владимир Путин не сделали этого важного шага? Тем более что в прошлом были ситуации, когда пойти на это можно было без вооруженного конфликта с Грузией, но с гораздо меньшим ущербом для своей международной репутации и, может быть, даже некоторой поддержкой в мире. Или российский национальный интерес возник совсем недавно, и в чем тогда он конкретно выражается? Если Россия, как говорят в Москве, хотела бы видеть Южную Осетию и Абхазию в СНГ и у этой организации есть соответствующее желание, то почему ни одна страна СНГ не только не признала эти две республики, но и не вышла из режима экономических санкций по отношению к ним? Представить себе, что Украина или, например, Азербайджан дадут согласие на их вхождение в СНГ, нельзя.
Будут ли эти республики стремиться войти в состав России? В отношении Абхазии - вряд ли, ибо в Сухуме с самого начала говорили о желании создавать независимое государство и прошли далеко по этому пути. Даже в Вашингтоне сегодня есть понимание того, что Абхазия в принципе в состоянии утвердиться как самостоятельное государство, тем более что нынешние власти этой республики продемонстрировали довольно высокий уровень демократичности и эффективности. Но Сухум, как известно, хотел бы стать офшором или иметь ассоциированные отношения с Россией. Последнее невозможно, ибо российская Конституция этого не подразумевает. Что касается офшора, то все будет зависеть от легитимности, то есть его международного признания Сухума. Нельзя же обманывать себя тем, что Россия здесь вошла в конфликт лишь с США и рядом западных стран. Она в конфликте со всем миром. Никарагуанское и еще два-три возможных исключения только подтверждают это. Какие варианты развития при этом есть у Южной Осетии? Сможет ли она стать самостоятельным государством и еще одним офшором? Трудно это представить. Войти в состав России она тоже не сможет, ибо с российской стороны это будет выглядеть как прямая аннексия, чего не было в мировой практике со времен Второй мировой войны.
Российский президент был абсолютно прав, когда сказал, что мир после августа 2008 года стал совершенно другим. Каким, пока непонятно.
США, и сейчас оставаясь единственной сверхдержавой мира, не справились с ролью единственного центра силы, способного нести полноценную ответственность за все на ней происходящее, обеспечивать стабильность и динамичное развитие мировой системы. Подавляющее большинство стран воспринимали миропорядок, сложившийся после окончания "холодной войны", как несправедливый, ибо все основные решения принимались в Вашингтоне. Особенно болезненно это воспринималось Москвой, которая поставила целью своей внешней политики сделать все, чтобы ликвидировать доминирование США. Сегодня говорить о таком доминировании не приходится, однако справедливости ради надо сказать, что основной вклад в его ликвидацию внесли сами США руками администрации Буша, безусловно, одного из самых неудачных президентов за всю историю этой страны. Вся мировая история однозначно свидетельствует, что любая монополия, даже самая мудрая и богатая, обречена на неудачу. Похоже, что все же однополярный мир был лишь периодом ухода от двухполярного мироустройства "холодной войны", когда Америка и СССР управляли мировыми процессами. Но к чему именно?
В последнее время в Москве все чаще говорят о многополярном мире, который начинает складываться на обломках несостоявшегося мира однополярного. Непонятно, что это такое, но считается, что он будет более справедливым и стабильным, ибо якобы сформируются несколько центров силы, которые будут соблюдать международный баланс и, соответственно, мир. Может быть. Хотя последнее утверждение, мягко говоря, сомнительно, если вспомнить, что все мировые войны начинались в условиях именно многополярного мира. В справедливости многополярного мира тоже можно сомневаться, особенно если посмотреть на него не из ядерных столиц типа Москвы, Вашингтона или Пекина, а глазами небольших стран, которые не будут играть никакой роли, но будут оставаться заложниками борьбы разных центров мировой силы. Это мы уже проходили в XX веке.
На мой взгляд, после признания Россией Абхазии и Южной Осетии мы движемся не в сторону формирования многополярного мира, а в сторону мира бесполярного. В котором не будет очевидных глобальных центров доминирующей силы, возможности региональных держав будут сильно ограничены, степень импровизации в мировой политике достигнет максимальной, внешнеполитическую стратегию заменит экспромт, а роль международных организаций будет сведена полностью на нет. Это будет мир, в котором глобальная война маловероятна, ибо он будет расколот на слишком много частей, чтобы в нем сформировались глобальные интересы. Однако его стабильность будет постоянно нарушаться многочисленными региональными конфликтами и войнами, которые и будут составлять основу мировой политики в ближайшем будущем. Можно сказать, что региональная нестабильность будет основой нового грядущего мирового порядка. Америке и России в этих условиях придется очень нелегко, ибо они традиционно готовились к другому типу противостояний. То, к чему движется мировая система, скорее сближает Москву и Вашингтон, а не разъединяет. У России на Кавказе появилось два новых союзника. Решительность Медведева принесет ей в этих условиях немало пользы.