Поделиться
1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись в Польшу. Этот день считается началом Второй мировой войны, "расписание" которой вместе с приоритетами Гитлера, как считает Генри Киссинджер, изменил Сталин. Киссинджер имеет в виду прежде всего пакт Молотова-Риббентропа.
Этот документ неизменно обсуждается историками, политиками и публицистами накануне Дня знаний. Причем в последнее время объективный взгляд на события семидесятилетней давности заслоняют текущие политические интересы, в том числе чисто корыстного свойства. Ничем иным не оправдаешь ту настойчивость, с которой сегодня пытаются ответственность за главное военное преступление прошлого века поделить между фашистской Германией и Советским Союзом. Дело ведут к тому, чтобы один из победителей во Второй мировой войне чуть ли не платил репарации бывшим союзникам Гитлера.
Я бы не стал негодовать по этому поводу, а тем более оправдываться за то, что делалось в Советском Союзе и Европе семьдесят лет тому назад. Дело в том, что у историков, политиков, публицистов и народа - разные представления об истории, в том числе об одних и тех же событиях. Но обвинения моей страны в развязывании войны звучат сегодня, если хотите, от кого попало. Воистину у "всеобщей грамотности" наряду с бесспорными достоинствами есть и неприглядное свойство - склонность к поверхностным и безапелляционным суждениям о чем угодно. Даже о таком непрозрачном явлении, как война, в частности о роли ее участников в подготовке, победе и поражении.
Не уверен, что эта непрозрачность снижается по мере удаления военных лет. Дело не только в недостатке фактического материала - ведь книги по истории - это не сборники документов, это оценки и концепции. Более того, история - общественная наука, следовательно, и оценки, и концепции подвержены изменениям вместе с обществом. И, конечно, поведение будущих участников Второй мировой войны с позиций нынешней политкорректности и одновременного наличия ядерного оружия выглядит, мягко говоря, неблаговидным и даже аморальным. И на суть давних событий накладывается пелена современных представлений о добре и зле. Именно "пелена", потому что совершенно не значит, что и семьдесят лет тому назад это поведение всем казалось столь же неблаговидным и аморальным. Другие тогда были предлагаемые обстоятельства, в которых представители европейских стран делали заявления, сговаривались, подписывали протоколы и "подставляли" друг друга. Впрочем, и сегодня интересы чаще оказываются главнее морали, и можно облыжно обвинить страну в наличии, скажем, химического оружия и напасть на нее...
Серьезные историки считают, что в 20-30-х годах прошлого века в треугольнике "либерализм, фашизм и коммунизм" объективно возникло напряжение. И Мюнхенский сговор, и пакт Молотова-Риббентропа - это следствие тотального недоверия переговорщиков к мирным намерениям каждой стороны. При этом особая опасность на фоне стремительной фашизации Европы угрожала либерализму. И в Англии, и во Франции возникали пятые профашистские колонны. Кроме того, правые продолжали опасаться и левых, имеющих "в тылу" Советский Союз.
Сейчас говорят, Гитлер не собирался нападать на СССР в 1939 году, потому что нет подтверждающих документов. Читайте "Майн Кампф" - это главный документ нацистской Германии. Там все написано, кто, по фашистским представлениям, люди, а кто нелюди. Сказано там, и на кого надо Германии нападать - рано или поздно, но неизбежно и обязательно. Кстати, подходящие для Второй мировой войны чешские танки у Гитлера появились именно в результате, так сказать, "наступательного развития" духа Мюнхенского сговора, а не договора о ненападении с СССР.
Треугольник сил либералов, фашистов и коммунистов был тогда столь напряжен, что вывести его из равновесия можно было самой незначительной провокацией или дипломатической акцией. Это и породило неприемлемое с нынешней морализаторской точки зрения двуличие всех затронутых обстоятельствами сторон. Каждый угол этого треугольника опасался двух других. Но либерализм и коммунизм - это по-разному воспитанные дети Просвещения и Модерна. А фашизм - бунт против истории, ее черная дыра. Рискну предположить, что, возможно, и это, а не только военно-стратегические соображения, легло в основу антигитлеровской коалиции. Но это потом. А в предвоенные годы каждый участник подозревал другого в сепаратных союзах и норовил справиться с Гитлером чужими руками. Отсюда и проколы и Мюнхенского сговора, и пакта Молотова-Риббентропа, и попыток той же Польши стать союзницей Германии. Коль скоро война все-таки началась, значит, ни один из будущих противников Гитлера должным образом против него превентивно не действовал. И ни один из них по правилам "реальной политики" не остановил фашистскую Германию военным путем вовремя: ни либералы, ни коммунисты.
Есть мнение, что будто бы в некоторых странах научная история совпадает с массовым сознанием. И вот только у нас Вторая мировая война у народа предстает неким мифом нашего героизма и праведности. Я, например, "по работе" достаточно хорошо знаю Америку. И согласиться с таким утверждением не могу. Многие там вообще смутно представляют, что такая война была. Ну а развитая часть американцев исповедует прекрасный принцип, согласно которому "права или не права моя страна, но это моя страна". И я рад, что в массовом сознании нашего народа по отношению к событиям Второй мировой войны действует именно такой же принцип. Он помогает выигрывать бои за историю.