Многие собственники уральских предприятий не поощряют рационализацию на производстве, а самим изобретателям проще получить финансовую помощь за рубежом, чем на родине. О коллизиях в изобретательстве и рационализаторстве на Урале рассказывает руководитель Института патентоведения при областном совете ВОИР Алексей Зыков.
Российская газета: Алексей Александрович, можно ли с помощью цифр оценить ситуацию в сфере изобретательства?
Алексей Зыков: В прошлом году в российском патентном ведомстве изобретатели США получили 888 патентов, корейцы - 364, финны - 115. При этом в самой Финляндии подано заявок на патенты в несколько раз больше, чем поступило от российских заявителей в нашей стране. У нас подано 27,5 тысячи заявок за год, а в Японии - более тысячи заявок в день.
Международная патентная классификация включает порядка 34 тысяч рубрик. Например, в Японии при прогнозировании выпуска нового образца техники определяют динамику патентования, изучают весь опыт в данном направлении. В России выявить тенденцию развития по приросту изобретений просто невозможно: у нас патентов меньше, чем… рубрик в классификации.
В Свердловской области ситуация не отличается от общей по России: на полторы тысячи конструкторских бюро приходится в год всего 200-300 использованных изобретений. Такая продукция не может быть конкурентоспособной даже на внутреннем рынке. У нас не было и нет правильно поставленной системы создания новой техники, а главное - нет конкуренции в этой сфере. Десятки лет многие конструкторы создавали технику, не имея представления о том, как это делают за рубежом, не изучая аналогов, тенденций. Мало создать танк - важна его себестоимость в серии. Мы же до сих пор производим очень дорогие изделия, не считаясь с затратами. И причина не только в отсутствии запатентованной новизны в том же танке, но и в отсталости многих технологических процессов при его изготовлении.
РГ: И все же принято считать, что отечественная наука находится на передовых позициях…
Зыков: Передовым в мире считают только то, что защищено патентами. Все остальное - повторение вчерашнего дня. Да и наличие патента еще не гарантия успеха. По статистике, среди реализованных изобретений 63 процента направлены на улучшение второстепенных характеристик, 28 - на улучшение некоторых основных характеристик, 7-8 - на ощутимое повышение качества продукции. И только полтора процента от всех защищенных патентов - это принципиально новые изобретения.
Ежегодно в Свердловской области издается перечень важнейших законченных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Это продукт деятельности фундаментальных и отраслевых НИИ и вузов. Ежегодно в него включают добрую сотню работ. Из них потенциально патентоспособных, по нашему анализу, не более 60. А с патентной защитой из них - только каждая третья.
А что же остальные? Извините, обычное самохвальство. Например, ученые одного из академических институтов разработали способ борьбы с колорадским жуком с пометкой: "Аналогов нет". Как нет? Да этих способов множество - от вымачивания жуков в керосине до десятков новых технологий! Но наверху, видимо, мало кого интересует реальная ценность "важнейших" НИОКР.
Отчасти по этой причине не котируется и патентная защита, хотя ею нельзя пренебрегать. Некоторые "изобретения", судя по названиям, должны были быть защищены десятком патентов, а нет ни одного. Потому что делают "серую" работу, выдавая ее за нечто новое.
РГ: Почему же у нас так мало изобретают?
Зыков: Причин несколько. Во-первых, в России склонны подменять важнейшие критерии патентной защиты новой продукции второстепенными. Считают достаточным заменить отечественную пластмассу на импортную или уменьшить толщину проката на пару миллиметров - и можно назвать это прогрессом. Кстати, нынешний кризис выявил эту тенденцию: от российской продукции стали отказываться многие партнеры, в том числе и отечественные.
Вторая причина - "куриная слепота" наших потребителей. Мы жили десятки лет за счет старых наработок, так как не было истинной конкуренции. Брали то, что нам подсовывали, - привлекала кажущаяся дешевизна.
Третий момент - психологический. Сказывается наследие советского периода, когда авторам платили гроши. И сегодня по инерции многие руководители предприятий не склонны платить достойно. А это отбивает охоту изобретать. Тем более что большинству рационализаторов просто не по карману приобретение авторских прав на свои технические решения. А если страна вступит в ВТО, мы вообще взвоем. Это уже случилось в Украине: выравнивание размеров патентных пошлин с Европой не всем по силам.
РГ: Правда ли, что в последнее время на многих предприятиях даже запрещают сотрудникам заниматься рационализаторством?
Зыков: Да, такие факты есть. Например, когда областной совет ВОИР сделал запрос на один из алюминиевых заводов, расположенный на севере Свердловской области, с предложением представить кандидатуры лучших изобретателей и рационализаторов на поощрение правительством области, предприятие прислало ответ: постановлением совета директоров такой деятельности, как рационализация и изобретательство, на заводе отныне нет… И это далеко не единственный пример.
Бывший сотрудник подал в суд иск к руководству уральского представительства зарубежной фирмы, производящей пиво. Он внес предложение по усовершенствованию производства, позволяющее уменьшить расход солода без ущерба для качества продукта. Технологию внедрили, но автор не получил за это никакой выплаты. Когда работник начал предъявлять претензии, его уволили. Таких случаев много.
РГ: Можете ли вы припомнить громкие судебные дела в сфере защиты интеллектуальной собственности?
Зыков: Например, иск уральского изобретателя к башкирской нефтяной кампании. Автор придумал уникальные металлополимерные трубы, устойчивые к агрессивной среде. Запатентовал технологическое оборудование. И предложил эти разработки нефтяникам. Эффект от внедрения его задумки оказался большим, однако платить автору за лицензию нефтяная компания, вопреки договоренности, не захотела. Изобретатель обратился в суд. Суд обязал ответчика выплатить положенное. Но судебные исполнители уклоняются от своих обязанностей.
Другой инцидент был на заводе в Каменске-Уральском. Предприятие использовало технологию изобретателей из Санкт-Петербурга, которая повысила эффективность производства и позволила решать экологические проблемы. Это принесло заводу многомиллионную выгоду. Но платить авторам руководство предприятия не пожелало, так как, по его мнению, завод уже оплатил по договору за проделанную работу санкт-петербургскому институту. Тяжба еще длится.
Проблема в том, что наши изобретатели редко ощущают реальную поддержку, их права легко нарушить. Вот и получается, что некоторые обращаются к зарубежным фирмам и нередко получают у них финансовую поддержку для реализации их идей за границей.
РГ: Каковы результаты других регионов Уральского округа на общем фоне?
Зыков: Ежегодно Роспатент подводит итоги работы по созданию и использованию объектов промышленной собственности. На мой взгляд, оценка активности субъектов Федерации по итогам таких отчетов не вполне корректна. Роспатент приводит общее количество полученных заявок, выданных охранных документов и по ранжиру цифр определяет, кто впереди, кто в хвосте. Естественно, получается, что Москва всегда на коне. А в УрФО впереди Свердловская область. Но сравнение по абсолютным данным ошибочно. Если Москва в прошлом году использовала 1308 изобретений, 443 полезные модели, 182 промышленных образца, а Тюменская область, соответственно, только 94, 103 и 6, то это отнюдь не означает, что сибирские изобретатели страшно отстают от столичных. Комплексный показатель использования промышленной собственности необходимо поделить на количество жителей, и тогда Москва смещается с первого места на пятое, а Тюменская область с 11-го поднимается на второе. А вот Свердловская вместо шестого места займет лишь девятое, и в УрФО мы опережаем только Курганскую область.
Необходимо пересматривать критерии оценки, тогда это подтолкнет власти задуматься об истинном положении дел в сфере технического творчества в стране.
РГ: Неужели это положение действительно столь безнадежно?
Зыков: Нет, есть, конечно, и положительные моменты. Началась инвентаризация интеллектуальной собственности в некоторых научных организациях Урала. Одному из НИИ это позволило довести долю нематериальных активов до 40 процентов в общей массе. У ООО, специализирующегося на проектировании и изготовлении стоматологического оборудования, у производственного комбината, изготавливающего металлополимерные трубы собственной конструкции по своей запатентованной технологии, доля нематериальных активов тоже высока.
Вообще хотелось бы, чтобы все собственники предприятий помнили о том, что весомость и известность фирмам создают талантливые, творческие специалисты. Им нужно не мешать и по мере возможностей поддерживать.