Поделиться
Уже вторая страна на постсоветском пространстве хочет сменить форму правления с президентской на парламентскую. Недавно на этот путь ступила Киргизия. Теперь на очереди Грузия. Возможно, уже в конце октября - начале ноября грузинский парламент примет необходимые поправки к Конституции. В таком случае на первые роли в управлении страной выйдут парламент и формируемое им правительство, а президент потеряет значительную часть своих нынешних полномочий.
Нет нужды объяснять, кому и зачем потребовалось менять грузинскую Конституцию. Второй (по Основному закону - и последний) президентский срок Михаила Саакашвили истекает в 2013 году. По всем признакам нынешний лидер Грузии хочет остаться у власти. И не просто остаться, а сохранить за собой рычаги управления. Для этого ему надо либо возглавить парламент, либо сделаться премьером. Лучше - премьером, полномочия которого не ограничены конституционным сроком и могут длиться сколь угодно долго.
"Оформление диктатуры Саакашвили", "новый тип диктаторского правления" - такие характеристики дает грузинская оппозиция грядущим нововведениям. "Мы не допустим изменения Конституции", - говорит бывший глава парламента, ныне лидер "демократического движения - Единая Грузия" Нино Бурджанадзе и грозит президенту массовыми акциями протеста. Предлагаются и внеуличные способы сопротивления. Чтобы после 2013 года не допустить Саакашвили к государственному рулю, достаточно, считают представители оппозиции, внести поправку в Основной закон, запрещающую экс-президенту в течение пяти лет после ухода с поста занимать премьерскую должность. На этом настаивает Лейбористская партия. Она, кроме прочего, обратилась в Международный уголовный суд в Гааге с требованием привлечь Саакашвили к уголовной ответственности "за преступления против человечества, человечности и граждан Грузии".
Свои действия грузинская оппозиция называет "борьбой голыми руками". В том смысле, что средством борьбы за смену власти продекларировано мирное принуждение президента к уходу, а не насильственное свержение. Но прошлогодний боевой настрой - стоять палаточным бивуаком у президентской резиденции до тех пор, пока тот не согласится на проведение досрочных выборов - уступил место пониманию: Саакашвили "голыми руками" не возьмешь. На его стороне силовые министры. За него - армия и полиция (что вполне объяснимо: жалованье военных и стражей порядка заметно превосходит доходы гражданского населения). Его поддерживает и значительная часть грузинского общества. Сам же он демонстрирует абсолютное спокойствие и на вопросы, чем займется после 2013 года, отвечает: "Собираюсь наслаждаться жизнью и тем, что удалось построить, нисколько не заботясь, будут ли грузины меня помнить".
Политическим оппонентам Саакашвили остается надеяться только на Запад. А именно - на его негативную оценку грузинской конституционной реформы. Встречаясь недавно с американскими конгрессменами, лидеры оппозиции как раз об этом и просили. Но венецианская комиссия при Совете Европы в целом уже одобрила законопроект, ее частные замечания дела не меняют.
Отчаянные попытки помешать грузинскому лидеру продлить свое правление, если он действительно того хочет, едва ли окажутся успешными. Пропрезидентское большинство имеет в парламенте 130 голосов из 150, и новая редакция Основного закона будет несомненно принята.
Что станут делать дальше противники Саакашвили, они, вероятно, и сами знают. Грузинская оппозиция раздроблена и не способна к сплочению. У нее отсутствует программа, альтернативная нынешнему государственному курсу. И у нее нет единого сильного лидера. Нужен политик, который не ассоциировался бы у народа с негативным опытом. Но где взять такого? Грузинская оппозиция рекрутируется преимущественно из бывших представителей власти, когда-то преданных и верных президенту. И дело не только в том, что за годы, прошедшие после "революции роз", команда революционеров значительно поредела, что из нее по разным причинам выпали харизматичные фигуры, способные составить конкуренцию президенту. Изменился имидж новой грузинской власти. Молодые демократы, сменившие погрязшую в коррупции старую бюрократию, сами оказались отнюдь не ангелами. А главное, не сумели исполнить клятвенно взятые на себя обязательства, важнейшим из которых было - объединить страну. В итоге подверглись дискредитации не только революция и те, кто ее творил, - оказалась дискредитирована вся система власти.
Москва пристально наблюдает за происходящим в Грузии. В отношениях же между нею и Тбилиси пока ничего не меняется. "Что касается грузинских властей - для нас действующий режим обанкротился, - сказал Дмитрий Медведев. - С режимом Саакашвили мы никаких дел иметь не будем".
А с кем же будем? На кого можно ставить?
Москва проявляет внимание к экс-премьеру Зурабу Ногаидели. В феврале он побывал в российской столице, от имени возглавляемого им движения "За справедливую Грузию" подписал соглашение о сотрудничестве с "Единой Россией". Соглашение предусматривает консультации по актуальным вопросам российско-грузинских отношений, обмен партийными делегациями, проведение совместных семинаров и конференций.
Нельзя сказать, что тайное наконец стало явным. В том, что Москва с острой заинтересованностью присматривается к лидерам грузинской оппозиции, никакого секрета нет и не было. Но никогда прежде российская партия власти не выступала политическим спонсором организаций, ставящих целью смену режима в Грузии. И тем более не делала этого со столь демонстративной открытостью.
Разумеется, Москва не собирается подталкивать к революции страну, где за последние семнадцать лет смена власти ни разу не проходила в конституционном режиме и никогда не обходилась без потрясений. А вот формировать у грузинского населения определенное отношение к режиму Саакашвили - почему бы и нет. В конце концов, если грузинскими властями подогреваются антироссийские настроения, то почему Москва обязана воздерживаться от публичной поддержки сил, стремящихся законным способом (путем выборов) добиться ухода Саакашвили.
Видит ли Москва в Ногаидели или, скажем, в Бурджанадзе пророссийских политиков? Вряд ли. Пророссийских политиков в Грузии нет, как нет и политиков, не желающих объединения страны, а также ее вступления в НАТО. Считает ли Москва Ногаидели и Бурджанадзе теми, на кого можно ставить? Едва ли. Нынешние оппозиционеры несут ответственность за все, что происходило в стране, когда они находились у власти, и на широкую народную поддержку не могут рассчитывать.
Вдобавок ко всему грузинская оппозиция ведет себя непоследовательно. Кто как не она же до последних пор требовала превращения президентской республики в парламентскую, видя в том гарантию от диктатуры. Теперь утверждает обратное: угроза диктатуры будет исходить от парламента или правительства, если тут или там первым лицом окажется Саакашвили. Значит, оппозицию не устраивает персона, а вовсе не форма правления. Но пока в Грузии не сформируются устойчивые институты демократии, любой новый правитель может проявить склонность к диктаторству, чтобы потом быть сметенным очередной революцией.